Ночь Грядущая

– Глаза! – закричала откуда-то сзади Маринка. Хотя мозг Фила и был скован ужасом от непреодолимо надвигающейся бронированной смерти, но какой-то краешек сознания, бешено перебиравший варианты, позволяющие выжить, понял, что задумала Маринка. Фил закрыл глаза, уткнулся носом в землю и прикрыл голову руками. Свет, как от мощной фотовспышки, проник даже сквозь закрытые веки. Тварь жутко заорала. Фил открыл глаза, монстр шагах в десяти от него рычал, тер глаза и громил крышу несчастной легковушки. Наемник судорожно полез в разгрузку за магазином с бронебойными.

– Не стреляй! Бежим! – Фил обернулся и увидел отъезжающую на велосипеде Маринку. Поняв, что у девушки в столкновениях с зараженными опыт гораздо богаче его собственного, он закинул винтовку на плечо, поднял велосипед и, неистово крутя педали, пустился вслед за Маринкой.

Наемник прочувствовал на собственной шкуре, какие условия нужны для установления мирового рекорда на велосипедных гонках – рев монстра за спиной и звук сминаемого металла. Фил моментально забыл о ноющих от усталости ногах и крутил педали, как сердечник, бегущий от инфаркта. Наемник обернулся и увидел, как монстр рванул за ними на звук, споткнулся о стоявшую машину и начал крушить ее.

– Сколько у нас времени? – отрывисто спросил Фил, догоняя Маринку.

– Максимум пять минут, – задыхаясь, ответила Маринка. – Потом он начнет плохо, но видеть.

– Поднажали! – Фил устремился вперед, лавируя между брошенными на шоссе автомобилями.

Во время этой гонки Маринка медленно, но верно начала отставать от Фила. Сначала она мелькала в зеркале метрах в десяти позади, но это расстояние увеличивалось, и когда она вовсе пропала из виду, наемник решил остановиться. Он прислушался – рев монстра стих. Фил скинул с плеча винтовку и вставил в нее магазин с бронебойными пулями, клятвенно пообещав себе, что с удовольствием проведет вечер, набивая магазины попеременно экспансивными и бронебойными патронами, чтобы одинаково эффективно отправлять на тот свет как «мягких», так и бронированных монстров. А лучше достать или выменять гранатомет. А еще лучше найти танк. А совсем хорошо было бы найти бункер полный еды, запереться там и носа наружу не показывать. Или убраться из Улья поскорее. Одно дело видеть разделанных тварей на базе, плавающих в цилиндрах с формалином. И совсем другое – понимать, что свинцовый шквал из стрелкового оружия для них что-то типа осеннего дождичка – неприятно, но совсем не смертельно.

Невеселые мысли Фила прервала подъехавшая Маринка. Девушка была очень бледна, тяжело дышала, ее слипшиеся от пота волосы закрывали глаза.

– Отстал? – еле проговорила Маринка.

Фил кивнул.

– Кто… что это было?

– Рубер. Но матерый, почти элита. – Слова давались девушке все тяжелее.

– Пойдет за нами?

– Скорее всего – да. Мы его озадачили, но он постарается напасть ночью.

– Значит, нам надо быстрее добраться до стаба. Ты как, ехать сможешь?

Маринка вымученно улыбнулась.

– Не знаю. Я так часто свой дар никогда не использовала. Перед глазами все плывет, но я постараюсь продержаться.

– Хлебни живчика.

– Нет, я уже и так его слишком много выхлестала. Ты же не хочешь, чтобы я стала напоминать ту девчонку из Сынов Улья? – усмехнулась Маринка.

На самом деле Фил был согласен на то, чтобы Маринка стала напоминать кого угодно – хоть чебурашку, хоть барабашку, лишь бы они побыстрее оказались в стабе.

Маринка старалась изо всех сил, но смогла продержаться всего полчаса. Фил плелся, как черепаха, позади девушки, когда ее велосипед вдруг завилял и упал на дорогу. Наемник остановился, спрыгнул с велосипеда и подскочил к еле шевелящейся девушке. Маринка подняла на него мутные глаза.

– Все, у меня бензин кончился. Своего, – Маринка скосила взгляд на браслет на руке Фила, – не одолжишь?

– Не поможет. Ты идти сможешь?

– Не знаю, пробовать надо. – Маринка попыталась подняться, но не смогла и снова села на асфальт. – Как-то не получается.

Фил промучился минут пятнадцать, пытаясь уложить их рюкзаки на велосипед и катить его, помогая Маринке идти. Заканчивались эти попытки неудачно: падал то груженый велосипед, то окончательно обессилившая девушка. Филу пришлось бросить велосипеды, навьючить на себя оба рюкзака и, закинув Маринкину руку к себе на шею, зашагать в сторону стаба. Скорость передвижения упала с черепашьего бега до шага улитки. Да и боевой единицнй Фил был весьма посредственной. Навьючен, как мул – ни винтовку выхватить, ни сбежать или отпрыгнуть. Маринка перестала изображать посильную помощь, и ее ноги бессильно волочились по дороге.

Поначалу Фил еще старался оборачиваться и прислушиваться к тому, что творится позади них. Но сейчас его организм мог работать только в режиме: «вдохнул-выдохнул, левую ногу вперед, правую – туда же», и снова пауза, чтобы отдышаться. Фил пытался понять, зачем он тащит на себе Маринку. Из-за того, что она отличный проводник и что уже не в первый раз своей мигалкой спасает ему жизнь? Или все-таки это геройство внутри у Фила проснулось? Если геройство, то плохо: герои живут долго, но только в песнях и памяти народной.