Ночь Грядущая

– Да у каких своих?! Какой он тебе свой!? Это я, а не он, год с тобой в засидках сидел! Башку свою подставлял ради десятка горошин! Сколько раз мы друг другу жизнь спасали?

– Я Филу обещал. У нас с ним договор был, – упорствовал Буран.

– Так мы сейчас его расторгнем, – как-то весело, с сумасшедшинкой произнес Жгут, направил свой ствол на Фила и нажал на курок.

Фил внутренне сжался, ожидая попадания пули. Только толку от такой подготовки никакого – пуля из слоновьего штуцера его попросту пополам порвет. Но вместо выстрела раздался сухой щелчок. Жгут попытался пальнуть со второго ствола, но результат был ровно таким же. Фил шагнул к недоумевающему трейсеру и врезал ему сначала прикладом в грудь, а когда Жгут согнулся, добавил кулаком в перчатке в челюсть. Ногой откинул оружие скрючившегося от боли трейсера.

– Жестко, но справедливо, – прокомментировал расправу над Жгутом Буран.

– Что у него с ружьем случилось? – Фила очень интересовал вопрос, почему он до сих пор жив.

Буран достал из кармана два патрона слоновьего калибра.

– Разрядил, когда мы на берег высаживались.

– То есть ты знал, что он меня кинуть захочет? – возмутился наемник.

– Не знал. Но предполагал. Все люди честные, если их соблазну не подвергать. Съешь ты эти жемчужины в одно лицо и станешь почти суперменом. Или продай – на шелковые портянки и трусы из соболя денег до конца жизни хватит.

– И что мы с этим любителем соболей делать будем? – спросил Фил.

Постанывая от боли, Жгут, наконец, тоже смог принять сидячее положение и с надеждой смотрел на своего бывшего товарища.

– Можем грохнуть, – начал высказывать свои мысли о судьбе Жгута Буран. – В принципе, заслужил.

Фил пожал плечами и передернул затвор винтовки, Жгут взвыл и бросился в ноги Бурану.

– Не убивай! Прости! Бес! Бес меня попутал!

– Бес, говоришь?! Как удобно: захотел человека убить – я не виноват, это все бес, собака, попутал! – Буран наклонился и посмотрел в глаза Жгута в упор. – Но в одном ты прав: мы с тобой уже год из одной кастрюли жрем, на одной кровати спим. И только из-за этого я тебя, крысюка, отпускаю. Ружье оставишь, нож можешь взять с собой. Двигай вверх по реке и старайся мне на глаза не попадаться больше никогда. Усек?

– Но как же оружие? Там же твари…

– А ты теперь тоже тварь, не человек. Сможешь со своими как-нибудь договориться. Все, пошел!

Жгут неуверенно начал отступать спиной вперед.

– Эй! Стой! – очнулся Фил. – Добычу оставь!

Жгут бросил к ногам Фила завязанный мешочек.

– Все, теперь бегом пошел! – скомандовал Буран. Жгут обернулся и побежал от них прочь.

Наемник нагнулся, поднял мешочек, брошенный Жгутом, развязал его и высыпал себе на ладонь жемчужины и куски янтаря. Белые перламутровые шарики начали приятно греть ладонь. Фил протянул янтарь Бурану:

– Держи, это твое.

Буран не говоря ни слова, сгреб янтарь. Фил, подумав немного, протянул Бурану одну жемчужину.

– Зачем? – удивился Буран.

– Чтобы у тебя соблазнов не было.

Буран рассмеялся, положил жемчуг в рот и запил водой.

– Теперь давай ты, – протянул Филу флягу.

«А почему бы и нет?», – подумал Фил. Жемчужин у него было больше, чем требовалось для выкупа Маринки и адмиральского сынка. А прием жемчуга мог открыть в нем какую-нибудь суперспособность. И пусть он рассчитывал надолго в Улье не задерживаться, но чем черт не шутит – может, и удастся пролететь по небу в красном плаще и трусах. Он положил в рот перламутровый шарик и глотнул воды. По желудку растеклось странное тепло.

Глава 8

Когда головокружение от обретенных сокровищ прошло, до Фила дошло, что он настолько доверился Бурану, что даже не поинтересовался: а назад-то как они возвращаться собираются? Река течет в одну сторону, а им надо совершенно в другую. И плот-шалаш им больше не помощник. Когда он задал этот волнующий вопрос Бурану, тот многообещающе ответил:

– А назад мы поедем с шиком и ветерком!

Ни шика, ни ветерка пока не наблюдалось. Буран вел Фила узкой тропой вдоль берега. Тропка была настолько заросшая, что им нет-нет, да и приходилось чуть ли не на четвереньках пролезать под нависающими над ней ветвями. Несколько раз, вслушиваясь в монотонный рокот реки, Буран останавливал Фила и жестом показывал, что надо плюхнуться на живот и молчать. Потом делал знак, что можно продолжать двигаться. Как и на что ориентировался Буран, Фил не понимал, поэтому после очередной остановки шепотом спросил:

– Чего ждали-то?

– Да хрюкало там возле речки подозрительно.

Фил, сколько ни напрягал слух, никаких подозрительных звуков не смог услышать. Буран заметил его смятение.

– Дар у меня такой. Острый слух. Ничего сверхъестественного, хотя жемчужина, может и усилит. – Он вдруг прервался и поднял палец вверх. – Тихо! Слышишь?

Фил пожал плечами, а Буран рассмеялся:

– Вот и я ничего не слышу – значит, пора выдвигаться.

Наемник начал подозревать, что у Бурана не только исключительный слух, но и зрение, как у кошки. Стемнело так, что Фил не мог отличить берега от речки и почти не различал, где кончается небо и начинается твердь земная. Буран вытянул руку, на что-то указывая, и довольно прошептал: