Ночь Грядущая

– Я понял! – прохрипел Буран. – До меня дошло, кто натравил зараженных на Колизей. Этот в черном халате умеет управлять элитниками! Или всеми, или конкретно этой тварью!

– Похоже на то, – согласился Фил.

– И фургоны им нужны были для того, чтобы вывезти из разгромленного стаба самое ценное. Этот жлоб контролирует элитника, тот собирает за собой орду, и она прет на стаб. Потом килдинги приходят и подчищают все, что плохо лежит. И жертв себе для обрядов набирают. Если бы мы людей из Колизея не вывели…

Буран не закончил фразу и полез шуровать в багажнике.

– Ты чего? – спросил у трейсера Фил.

– Я не знаю, что в ампуле у того пацана было и как эта бактерия может на Улей повлиять, но килдингов надо остановить. Перед атакой орды зараженных не устоит ни один стаб! Да они же в Улье сплошные пепелища оставят!

Довольный Буран выудил гранатомет, которым их пугал Гаврик. Глядя на горящие глаза трейсера, Фил понял, что его не остановить.

– Дай мне. – Фил забрал гранатомет у Бурана. – Я с такими штуками лучше управляться умею.

Буран передал Филу трубу гранатомета.

– И нам лучше подождать: вон, смотри.

Килдинги, наконец, отошли от грозного рева элитника, подхватили паланкин и понесли его к прибывшему фургону. Другие сектанты раскрыли двери фургона и стали выгружать из него груз. Фил поднес к глазам бинокль – в фургоне находилось оружие. Туда оно, видимо, перекочевало из какой-нибудь оружейной лавки Колизея. Килдинги довольно размахивали руками, радуясь богатой добыче, и столпились возле фургона, стараясь получше разглядеть его содержимое. Наемник заметил, что несколько сектантов оборачивалось в сторону их машины, не понимая, почему их подельники застряли на полпути к лагерю. Надо было срочно действовать, пока их непонимание не переросло в подозрение.

– Пора! – скомандовал Фил и, открыв дверь, рывком вышел из машины. То, что за ним вылез Буран, было ожидаемым, но наемника удивил Гаврик, рванувший вслед со своей древней винтовкой со скользящим затвором наперевес.

Фил закинул гранатомет на плечо и сквозь прицел увидел обернувшихся в его сторону килдингов с удивленными вытянувшимися лицами. Мучений с выбором цели у наемника не было – все сектанты собрались вокруг толстяка на паланкине, как цыплята вокруг наседки. Фил поймал в прицел эту груду мяса и выстрелил. С громким хлопком ракета вырвалась из трубы и полетела в сторону сектантов. Удивление на лицах сектантов сменилось ужасом: они любили причинять боль другим, но сами ее испытывать наотрез отказывались.

Ракета принесла им не боль, она принесла им очищающее пламя Инферно. Снаряд попал ровно туда, куда целился Фил, – в такую крупную цель, как главарь килдингов, было сложно промахнуться. Громыхнуло, в воздух взметнулись куски плоти и обрывки черного халата. Стоявших рядом с главарем сектантов также разорвало в клочья, а остальных посбивало на землю и контузило резким перепадом давления.

Фил отбросил опустошенную трубу и вскинул винтовку. Ползавшие по земле, оглушенные килдинги представляли собой легкие цели и отправлялись в свой сектантский ад пачками. Из шатра на звук взрыва и стрельбы выскочило трое килдингов. Они еще в оцепенении озирались на побоище в их лагере, и тут к кровавому веселью присоединился Буран. Его штуцер дважды коротко рявкнул, снеся голову одному и проделывая дыру размером с тарелку в груди другого сектанта. Третий успел выдать длинную неприцельную очередь, но его тут же скосил Фил. Наемник быстро окинул взглядом лагерь килдингов – любое движение отсутствовало.

– Ну что? Доволен? – сказал, обернувшись к Бурану, Фил.

– Помнишь, я обещал найти того элитника и объяснить, что на стабы нападать нехорошо? Считай, даже лучше получилось. Я наказал не винтовку, а стрелка. Тех уродов, – Буран кивнул на щедро разбросанные остатки килдингов, – которые весь этот кошмар в Колизее устроили.

– Улей спасен, злодеи наказаны, а нам пора рвать когти, пока их дружки не подъехали, – предложил Фил, и Буран кивнул, вынужденно соглашаясь. Элемент неожиданности уже не сработает, дымящийся лагерь, полный трупов, сразу насторожит вернувшихся с добычей из Колизея.

Фил и Буран сели в машину. Потом обернулись и посмотрели на заднее сиденье. Потом выглянули наружу. Гаврик лежал на спине, глядя в небо чистыми голубыми глазами, из-под каски по его лбу стекала тонкая струйка крови. Выстрелить успел всего один килдинг, и всего одна пуля нашла цель. Тело бывшего актера, так и не научившегося жить в Улье, трейсер и наемник забрали с собой. И похоронили Гаврика на живописной полянке с могучим дубом и переливчато журчащим родником под ним. А потом они стояли возле свежей могилы, мяли в руках панамы и не могли придумать, что сказать о едва знакомом им человеке.

– Неплохо здесь ему будет, – наконец, вымолвил Буран. – Это конечно не его любимое ущелье. Но здесь тоже тихо. Спокойно и красиво.

– Чужой он был для Улья, – глядя на могилу, тихо произнес Фил.

– Вот и ушел в лучшее место. Не зря Алексий считает, что Улей – это чистилище. Тут только злодеям и грешникам жить.