Ночь ястреба

Внутри одного из бетонных отсеков Дэвид Люгер лежал привязанный на ровненьком водяном матрасе, температура подогрева точно равна температуре тела, чтобы создать наиболее комфортные условия и понизить чувствительность. Он был абсолютно голый, покрыт только тонкой хлопковой простыней, чтобы возможная сырость от стен случайно не разбудила его. В левую руку вставлена длинная внутривенная игла, через которую поступали лекарства, там же имелось компьютерное устройство, строго контролирующее дозировку. В рот вставлена специальная трубка — чтобы приглушить вкусовые рефлексы, держать зубы разжатыми, а также не допустить случайного заглатывания языка при возможном эпилептическом припадке. Вообще за положением нижней и верхней челюстей велось постоянное наблюдение на маленьком экране. На глаза надета плотная черная повязка, на голове пара наушников, через которые подавалась различная информация — инструкции, указания, пропаганда, новости, шум, разного рода аудиостимуляция, а в случае необходимости обеспечивалась надежная звукоизоляция.

Будучи вот уже третий год пленником «Физикоуса», лейтенант ВВС США Дэвид Люгер стал важнейшим объектом серии экспериментов по моделированию поведения человека, проводившихся КГБ...

...Габович вошел в отсек через несколько минут, рассерженный, все еще под впечатлением инцидента в конференц-зале.

— Какого черта, что произошло там, в зале, объясните мне наконец! — обратился генерал к главврачу Зулусского района, отвечающему за медицинскую сторону эксперимента. — Он слетел с катушек!

Доктор приложил палец к губам и провел генерала в соседнее помещение. Когда дверь плотно закрыли, он ответил.

— Действие наркотических средств и его сенсорная программа еще не начались, поэтому надо соблюдать тишину, товарищ генерал...

— Ладно зубы мне заговаривать, его «концерты», закатываемые в присутствии интеллектуалов, способны погубить весь проект. Такое чувство, что он не владеет собой.

— Товарищ генерал, то, что мы здесь проделываем, все еще находится в стадии эксперимента, мы многого не знаем. Человеческий разум — сильный соперник, его нелегко сломить. Лекарства в сочетании с гипнотерапией и аудиостимуляцией способны повлиять лишь на определенные уровни подсознания человека, а другие почти не поддаются воздействию. Более того, они взаимодействуют, контратакуя, с другими, и сводят на нет недели, месяцы нашей кропотливой работы.

— Озеров оказывал помощь в проекте Фи-170 уже больше года, без каких бы то ни было заминок, а сейчас — на тебе, три срыва за последние две недели. Это никуда не годится. И весьма некстати, потому что мы находимся на критической стадии проекта. Делайте что хотите, но он просто обязан оставаться в строю, пока мы не закончим проект.

— Я не могу, не в состоянии гарантировать успех, товарищ генерал. — Доктор выглядел испуганным. — Единственное, что мы можем — это продолжить избранный курс «лечения».

— Бросьте! Замените лекарства, удвойте дозы...

— Нет, нет, если вам нужен дееспособный человек, а не развалина, думающий инженер, позвольте мне действовать прежними методами... Товарищ генерал, обещаю вам: кровь из носа, но Озеров вернется завтра утром в лабораторию, свежий и в полной кондиции!

Габович сощурил глаза, пристально посмотрел на доктора.

— Да, пусть лучше приходит. — Он сделал многозначительную паузу. — Так будет лучше для всех. — После этих слов Габович решительно вышел из комнаты.

* * *

Вильнюсский международный аэропорт, Литва,

6 декабря, 14.37 по вильнюсскому времени.

Виктор Габович и Антон Вощанка никогда еще не встречались друг с другом. Даже когда развалился Советский Союз, образовалось Содружество Независимых Государств, вступил в действие договор по постепенному выводу всех сил иностранных государств с литовской территории. Генералы служили рядом, буквально бок о бок, и служебные вопросы, которые им приходилось решать, частенько соприкасались. Присягнув СНГ, они служили по сути одному общему делу и их интересы вроде бы совпадали, но действовали они автономно. Считалось, что, как и раньше, Габович представляет КГБ, а Вощанка — Белоруссию. Комитет не лез в дела Республики Беларусь, а в Минске не собирались вмешиваться в операции, проводимые КГБ. Сфера интересов была как бы поделена.

В силу вышеуказанных причин их первая встреча, организованная полковником Тереховым по предложению его шефа, началась несколько настороженно и напряженно. Место для ее проведения было выбрано нейтральное — комната для особо важных персон Вильнюсского международного аэропорта. Такой выбор представлялся очень мудрым. Дело в том, что аэропорт фактически примыкал к территории научно-исследовательского института «Физикоус», «черные береты» и люди Габовича патрулировали восточную часть объекта, и в то же время аэропорт являлся районом, где, согласно договору, могли находиться войска СНГ, там всегда было полно белорусских солдат, танков, бронетранспортеров и другой техники.