Ночь контрабандой

Они вычислили площадь входа, замерили радиоактивность скалы и преграды, определили силу отражённого озером света, привычно проделав все, что проделать было необходимо. Но что-то протестовало в них против этих действий: тем злее и сосредоточенней они работали.

Тем временем ничто не менялось за преградой. Все так же призывно мерцала вода, все так же мягко струился свет, все так же нежился берег.

Они провели киносъёмку.

- Надо оценить прочность преграды, - сказал Преображенский.

Романов поспешно сбегал в вездеход, притащил буровое сверло, упёр рукоять себе в грудь и включил мотор.

Сверкающее жало уткнулось в пустоту, вращаясь и подрагивая.

Словно паутинка повисла на кончике сверла.

Остолбенев, Крамер смотрел, как от вибрирующего острия бегут, пересекаясь, невесомые нити.

- Стой!!! - не своим голосом закричал Преображенский.

Но Романов уже и сам отшвырнул сверло, точно оно обожгло ему руки.

Поздно.

Трескалась не преграда. Множась, разломы охватывали озеро, скалы, лес, небо. Мир распадался, как алмаз под ударом молота. Он крошился, тускнел, гас…

И погас совсем. Прощально вспыхнув, исчезло последнее облачко.

Людям в глаза смотрела тьма.

Когда они, ошеломлённые, ничего не понимающие, дрожащей рукой включили фонарики, то увидели голую плоскость камня там, где только что было озеро.

Они растерянно и тщетно, в отчаянной надежде шарили по её поверхности. Камень всюду был гладкий, точно отполированный. Под пальцами засохшими лепестками осыпалась чёрная эмаль, кое-где ещё покрывавшая скалу.

Они брали эту эмаль с тем чувством, с каким на пожарище берут горсть пепла.

Она была необходима для анализов.

И когда было сделано все, что надо, исполнен весь ритуал погребальных исследований, Преображенский отошёл в сторонку, сел на плоскую глыбу и закрыл лицо руками.

- Я полагаю, что у пришельцев это было чем-то вроде телевизора… - неуверенно проговорил Романов. - Кто же знал…

Плечи Преображенского вздрогнули.

Крамер поднял лицо к небу. Там в угольной черноте сияла вечная арка Млечного Пути.

- Нет, - сказал он глухо, с какой-то непоколебимой уверенностью. - Нет. Это была не база. И не телевизор. Тот мир был слишком прекрасен, техника не могла создать его таким… - Он запнулся. - Таким человечным.

Крамер помолчал, глядя в небо и не видя его. Никто не перебил его.

- Мы убедили себя, что величие любой цивилизации воплощается прежде всего в технике, - проговорил он быстро. - Почему? Пришельцы тоже не роботы. Здесь, на привале, вдали от дома, им были ведомы те же чувства, и они мимоходом создали то, чего им не хватало: образ родной природы. Друзья, это была картина.

Преображенский встал, задумчиво посмотрел на глыбу, словно она ещё хранила тепло тех загадочных существ, что побывали здесь до них.

- Собирайтесь! - сказал он, резко повернувшись.

Потом он тронул Крамера за плечо.

- Твоя гипотеза, конечно, правомочна. Но она уязвима с позиций логики.

Крамер кивнул.

- Да, разумеется. И все-таки в миллионах лет отсюда, на других планетах и в других галактиках, в царстве любой сверхтехники художник останется художником, под влиянием минуты рисующим где попало, чем попало и на чем попало. Иначе он не может, вот вся логика.

НОЧЬ КОНТРОБАНДОЙ

- О-о! Взгляни-ка: кроме нашего, в Тевтобурге, оказывается, заседает еще один конгресс!

- Вчера здесь ничего не висело, - отозвался Мизгин.

«Международный симпозиум демонологов». Я прочел объявление с тем чувством веселого недоумения, которое только и может испытывать человек моей профессии при встрече с абсурдом. Сама афиша выглядела прозаично. Никаких черепов, змей и сатанинских рыл с нее не смотрело. Время заседаний, повестка дня, фамилии докладчиков - все было точь-в-точь как в программе любого научного совещания. Последняя строчка оповещала о порядке регистрации делегатов. Секретариат симпозиума, судя по объявлению, располагался в доме, перед которым мы остановились.

Мимо нас прошествовала и скрылась в подъезде дама с болонкой на поводке. Мысль о ее возможной причастности к ведьмам показалась мне забавной.

Я взглянул на часы. До начала заведомо скучного обсуждения на секции слабых взаимодействий оставалось минут сорок.

- Зайдем?

- Можно и зайти, - согласился Мизгин.

По добропорядочной, чистой до уныния лестнице мы поднялись на третий этаж и без помех очутились в светлом, обставленном канцелярской мебелью помещении, где бойко стучала на «Рейнметалле» хорошенькая девушка лет двадцати. Мини-юбка приятно оголяла ее ножки.

Я осведомился, к демонологам ли мы попали.

- К ним, - любезно улыбнулась девушка, отрываясь от «Рейнметалла» и крашеными ноготками поправляя прическу.

- Скажите, - проговорил я загробным голосом, - можно ли записаться на прием к сатане?

Девушка не поняла шутки.

- Вы по какому делу?

- Видите ли, - продолжал я, заранее наслаждаясь предстоящим спектаклем, - разрешите представиться: Виктор Новгородский, физик…

- А, - перебила девушка. - Физики часто заглядывают к нам.