Ночь, которая никогда не наступит (СИ)

- Разум мира, глаз дня, я взываю к тебе, в центр бытия и знания! Источник всеобщей жизни, силы, страсти и ярости, я истощен. Твои дети убивают детей твоих, твои враги убивают детей твоих. Наши дети мертвы, отец! Мои дети мертвы, посмотри! Дочь твоя, змея скользкая, Тьма гнетущая, ночь мертвецкая, балует детей своих, силу им дает и власть. Кровососущие твари повелевают нами, убивают нас по ночам, а днем держат в страхе. В твое время, создатель, они пробрались в наши разумы, не давая нам ступить и шагу против них. Взываю к тебе, отец, останови свой танец с дочерью своей, чтобы спасти нас, твоих верных детей. За половину дня, что ты смотришь на нас, ты не успеваешь рассмотреть, как живем и страдаем мы. Только под твоим присмотром желаем мы быть, так смотри же на нас постоянно! Чтобы дети больше не убивали детей твоих, а враги все сгорели. Останови же планету, отец, чтобы смотреть за нами постоянно! Чтобы все было отныне по законам твоим, потому что даже вернейший из твоих прислужников не способен контролировать себя и жить, как ты велишь. Вернейший из твоих прислужников готов пролить кровь друга своего, чтобы показать тебе, как мы сбились с пути без постоянного твоего присмотра, и как обезумели от горя!

Дуэйн прервал свою речь, будто чтобы отдышаться. Он кричал громко и дышал глубоко, словно каждое слово ему давалось с трудом. Я думала, что на этом всё закончится, и он начал понимать, что ничего не выйдет. Винсент всё не терял надежды и продолжал выкрикивать титулы их бога, пока его отец молчал. Но действие продолжалось. Пьер подошел к ним и тоже упал на колени, оказавшись напротив Дуэйна. Лицо его оставалось спокойным, будто у него по-прежнему всё под контролем. Дуэйн достал из внутреннего кармана куртки пистолет и приставил дуло к его лбу.

- Не делай этого! - закричала я.

- Пьер, отойди от него! - вторила Одри.

Мы с Одри обе начали вытрясать наши сумки, чтобы тоже достать оружие. В охватившей меня панике, я никак не могла нащупать молнию, и, судя по ругани Одри, её занимала примерно такая проблема. Я ещё раз посмотрела на Пьера, его лицо было так же спокойно. Он верил в то же, во что что и они, только, наверное, он был ещё безумнее. Громкий хлопок раздался в воздухе, и Пьер повалился назад, выгнувшись в неестественной позе. Его кровь обрызгала серые саваны Дебби и Рене.

- И друг убьет своего друга, смотря ему в глаза, на могиле своих детей! И человечество канет в бездну своих пороков и горя, угнетённое силами Тьмы и подчинившееся им!

Винсент больше не повторял за ним, однако остался на месте рядом. Дуэйн вскочил на ноги и завыл, глядя вверх. Мне показалось, будто вечернее угасающее небо вдруг приобрело зеленоватый оттенок, но я не успела рассмотреть его достаточно. В одно мгновение свет в окнах соседнего дома перед моими глазами потух. Я повернулась к краю крыши и посмотрела вниз на раскинувшийся подо мной город. Ни единого фонаря, окна или даже вывески магазина не горело. Город освещало лишь слабое заходящее солнце, но, когда и оно потухнет, настанет непроглядная тьма. Только я поняла, что это и правда началось, и солнце более не потухнет.

Винсент подполз на коленях к краю крыши и удивленно посмотрел вниз. Он вцепился в бордюр и так низко нагнулся, что я могла бы испугаться, что он упадет вниз, если бы не ожидала с минуты на минуты, что земля развернётся и наступит настоящий конец света.

А потом я услышала второй выстрел, такой громкий, что я не поняла, откуда он исходит. От испуга я закрыла глаза, и мне вовсе не хотелось их более открывать. Я подумала, это Винсент, Винсент, точно Винсент. Если друг убивает своего друга, чтобы призвать своего бога, то следующим шагом отец убьет своего младшего сына на могиле старших детей.

Я услышала крик Винсента. Неужели он убьет его мучительно? И я все ещё могу что-то сделать? Я открыла глаза и увидела, что Дуйэн распластался на земле, а вокруг его головы солнечным диском растекается кровь. Одри сжимала в руках пистолет и казалась в этот момент такой решительной и твердой. Она, возможно, спасла нас, прервав ритуал, если разрушения ещё можно было остановить. А потом её руки задрожали, она чуть не выронила пистолет, и я испугалась, что она сейчас упадет и сама. Но Одри удержалась на ногах, и, более того, смогла сделать несколько шагов к краю. Я схватила её за плечо, однако Одри не собиралась прыгать. Она подняла руки над краем и разжала пальцы: пистолет полетел с крыши вниз. Мы были на двадцатом этаже, поэтому я даже не услышала удара.

- Ты - молодец, молодец, ты сделала то, что должна была, - зашептала я Одри, пытаясь понять её чувства.