Ночь, которая никогда не наступит (СИ)

Вся мебель в доме была из темного дерева, качественная, наверное, ручной работы. Обои, подушки и многочисленные картины, наоборот, были светлых тонов и украшены блеклыми цветами, совершенно не такими, как на моих новых платьях. Мы прошли в гостиную, посреди которой стоял массивный дубовый стол, накрытый кружевной салфеткой. На столе стояли стеклянная ваза со свежими цветами и фарфоровый чайный сервиз, а в серебряных конфетницах было разложено печенье. Я никогда не видела более милого приема. Йозеф отодвинул для меня стул, и я села за стол. Напротив меня стоял шкаф, заставленный черно-белыми фотографиями и старомодной посудой. Я с удовольствием рассматривала золотые ручки на чашечках, изысканные розочки на тарелках и людей в шляпах с широкими полями со снимков. Потом я снова перевела взгляд на стол, он был сервирован на троих, и я с ужасом представила, что же Йозеф и Софи будут пить из этих милых чашечек.

Когда Софи зашла в комнату, она сразу спохватилась о том, что съемочная группа стоит, и попыталась усадить их за стол пить чай с нами, но те неловко отказались. Она несколько раз пробовала настоять на своем гостеприимстве, и лишь убедившись, что это бесполезно, стала наливать нам чай из высокого серебряного чайника с тонкой ручкой и горлышком. Жидкость карамельного цвета в моей чашке пахла мятой и розмарином, и я вспомнила, что когда-то ходил слух, будто именно эти запахи отпугивают вампиров. Я поблагодарила Софи и сделала глоток. Софи положила сахар себе в чашку и медленно размешала, едва слышно постукивая ложечкой о тонкие фарфоровые стенки.

- Мы с Йозефом не столь часто приглашаем гостей, - сказала Софи, будто бы извиняясь передо мной за недостаточно хороший приём, хотя это было неоправданно.

- У вас дома очень мило, - сказала я и почувствовала, что это очередной предельно странный разговор в моей жизни. Софи взяла с тарелки песочное печенье, покрытое белой глазурью, и положила себе в тарелку, все ещё не притрагиваясь ни к чаю, ни к еде. Йозеф же не проявлял никакого интереса к угощению перед ним. Он тихо сидел, не пытаясь ни с кем из нас заговорить, на его лице застыла довольная улыбка. Кажется, ему достаточно было того, что он привел меня к себе домой. Мы сидели молча, я пила чай, судорожно пытаясь придумать тему для разговора, а Софи отламывала маленькие кусочки от печенья, кроша его между пальцами. Наконец, она сказала:

- Я чувствую, ты немного напряжена. И это совершенно нормально, мы с Йозефом все понимаем и не живем, отгородившись  от реальности.

Тут она запнулась и кинула быстрый взгляд на Йозефа, который по-прежнему сидел и улыбался каким-то своим мыслям. Я сделала вид, что не замечаю этого, и кивнула ей.

- Я знаю, что люди боятся вампиров, я ведь и сама когда-то была человеком. Думаю, в моё время этот страх был ещё более велик, как ты понимаешь, порядки были другие. Когда я стала такой, я пообещала самой себе никогда не забывать об этом страхе, чтобы не стать, как вампиры, которыми меня в детстве пугали старшие сестры. Этот страх до сих пор со мной. Общество становится более гуманным, то, что можно было делать в начале прошлого века, сейчас осуждается не только людьми, но и молодыми вампирами. Мировоззрение тех, кто был рожден даже раньше меня, конечно, изменить сложно. Многие молодые вампиры, которые совсем недавно были людьми со своими страхами и привязанностями, попадают под их влияние. И по факту, становятся даже большими чудовищами, потому что у них был шанс пойти по другому пути, в отличие от вампиров прошлого.

Последнюю фразу она говорила медленно и задумчиво, будто бы тоже на мгновение потеряла связь с реальностью, как Йозеф. Или как я, когда пыталась оценить ситуацию со стороны. Потом ее взгляд, наоборот, стал очень внимательным и испуганным. Она посмотрела сначала на меня, а потом на операторов. Софи говорила лишнее для камеры, но это, конечно, не покажут по телевидению, однако заинтересованные лица всё равно увидят. Я не знала, либерально ли общество вампиров по отношению к своему же народу, интуиция мне подсказывала, что вовсе нет. К тому же, Софи могла подумать, что напугала меня. Её опасения не сбылись. Я была уже достаточно напугана, и очередное подтверждение чудовищности вампиров по сути ничего не меняло. Наоборот, слышать такие слова от вампира было легче, не оставалось места для догадок, которые иной раз могли быть куда хуже реальности.

- Как же вы живете с этим страхом?

Я задала этот вопрос очень осторожно, хотя понимала, что Софи не из тех, кто кидается на людей за некорректные слова. Но я всё равно сгладила формулировку, конечно, мне хотелось спросить: как вы живете с тем, что сами стали чудовищем? Предположительно, она уже около сотни лет не видела солнца, и каково ей живется с тем, что ради этого времени она убила, около двухсот человек?