Ночь, которая никогда не наступит (СИ)

Я не была уверена, что я хочу выигрывать любой ценой, да и вряд ли это было возможно. Может быть, я могла лишь помочь выиграть папе. Мои чрезмерные эмоции будто бы избирательно выжгли зоны мозга, отвечающие за инстинкт самосохранения, и я совершенно перестала думать о возможности победить. Даже с Йозефом я теперь была вовсе не из-за того , что надеялась, стать вампиром, Дебби отняла мою надежду.

Однако кое-что всё-таки смогло меня  взбодрить. Я видела, что возможность встретиться с королевой взбудоражила многих участников, в том числе и моих друзей. Они заметно повеселели, стали азартнее и злее, будто бы заранее знали, что победят. Кто именно из них выиграет, им было неважно, хотя Рене и сказал, что если по какой-то счастливой случайности победит Винсент, он будет искать выход из этой реальности, потому что забрел в другой мир. Дебби его поддержала. Но на самом деле это был фарс, я была уверена, что неважно, кто из них доберется с оружием до королевы. Когда они только получили возможность убить вампира, я не знала, метили ли они так высоко, но теперь они не упустят свой шанс. Я понимала, что это - поступок смертника. Поэтому мне даже захотелось выиграть этот конкурс, чтобы никто из них не добрался до королевы. Я сомневалась в своих возможностях, но сохранила у себя эту мысль.

Генрих тоже пришел в ажиотаж от этого испытания, хотя это было едва заметно по его каменному лицу, но я видела патологичный блеск его глаз и чрезмерную резкость движений. Он тоже собрал вокруг себя людей, убеждая, что кто бы ни выиграл в конкурс, для начала им нужно держаться вместе. Он не позвал только нас, и я не понимала, как так вышло, что мы стали вдруг врагами. Все слушали Генриха, и только Курт отказался от командного взаимодействия.

- Я бы тоже хотел выиграть, и не считаю достойным поступком обманывать своих коллег по команде в начале, зная, что предашь их в конце.

Ему было всего девятнадцать, а он старался вести себя, как совершенно взрослый мужчина, у него почти получалось не выглядеть смешным. Генрих принял его отказ без злобы. Может быть, он и сам не хотел видеть под своим подчинением человека, который понимает его план, потому что Нина, Фабьен, Бен и Джулия смотрели на него с щенячьей надеждой, будто бы считали, что он всех спасет даже после слов Курта.

- Эми, ты с нами, - повелительным тоном сказала Дебби. У меня снова промелькнула веселая романтичная мысль, что с ней я пойду, куда угодно. Хорошо, что на этом мои размышления оборвались.

Мы зашли в темнеющий на глазах лес, искусственный свет которого вдруг ослепил нас яркой вспышкой. Его зажгли, и я увидела, что на ветвях деревьев, в траве и даже в ямах прикреплены тысячи фонариков, которые делают лес ярче дневного света. Я долго моргала, прежде чем привыкла к ярко-белому цвету. Сколько же средств было затрачено на то, чтобы нашу игру могли увидеть и вампиры. Вокруг не было зрительного зала, люди будут смотреть на нас только через экраны. Но я не удивлюсь, если вампирам будет разрешено гулять по лесу прямо во время соревнования. Может быть, они могут даже вмешиваться в него.

Наши команды развели на противоположные стороны леса. До старта игры мы стояли вместе, я вглядывалась в лица своих соратников по команде, на них читался страх, доступный только взрослым в детской игре. Лишь мои друзья веселились, будто они - школьные задиры, которые только рады погонять других детей. Я чувствовала страх лишь, когда представляла, что они победят, и лёгкое волнение за папу, для которого была важна наша победа. Сама игра меня не волновала, потому что я знала, что медленно бегаю, плохо управляю своим телом и склонна впадать в панику в стрессовых ситуациях. У меня не было шансов, поэтому я могла не волноваться за свой результат в игре.

Когда жеманный голос ведущего объявил о начале игры, наша команда разделилась. Генрих и его компания пошли по одному краю леса, мы -  по другому. Курт направился в нашу сторону, но вскоре затерялся среди деревьев. Дебби дёргала за веревки, свисавшие с ветвей, будто проверяя их пригодность. Пару раз она, держась руками за веревку, залезала на деревья. Рене же, наоборот, смотрел на землю, разглядывал ямы. Он также несколько раз спускался в них и благополучно вылезал, даже не запачкав свои брюки, бросающиеся в глаза невероятной аккуратностью для леса. Винсент осматривал обстановку на уровне своих глаз. Они разделили обязанности, но я не представляла, как им удалось договориться об этом и делать все так слаженно. Возможно, я просто романтизировала их образ охотников и в каждом их движении видела бойцов, выращенных их отцом.