Ночь, которую я не помню

Кажется, любовь – это не обязательно дикая страсть, безумные страдания, боль и выяснения отношений.

Хотя тогда я еще не знала, что мы обнаружим у Роминой мамы опухоль, которую я лично осмотрю и найду рак. Бьянка же еще до результатов моего обследования уедет из больницы. А когда будет разработан вариант лечения – категорически откажется.

Эпилог

– И Егорыч поддержал. Ты не смотри, что на словах он дерьмо. За хороших врачей Егорыч – горой. А то что нерадивые увольнялись да всем потом рассказывали, какой он хрыч – это, конечно, правда. Но однобокая. Тимофеевич – врач от Бога, – сказал Виктор, пожал плечами и дополнил, поморщившись. – Человек – дерьмо. Начальник – гандон, но если работаешь как надо, в трудной ситуации встанет за тебя горой. Иначе давно бы его выкинули.

Судмед явно выпил на нашем корпоративе лишнее, мне это было особенно заметно, ведь я не пила. И Виктору явно хотелось выговориться, так как мы давно не виделись. Сразу после моего отказа он уволился со своей полставки. Но недавно я попросила начальника найти хоть кого-то мне в помощь. Самое удивительное, что каким-то чудом я справлялась и одна. Новый санитар оказался еще более сноровистым, чем был Артур. И мы на пару хорошо работали. Но долго подобное не продлится. Я ж ни заболеть, ни в отпуск не смогу уйти. Видимо, Федор Степанович и вызвонил Витю. Заодно и на корпоратив пригласил.

И поскольку из нашего отдела здесь только я, мне пришлось вводить Виктора в курс дел прямо на корпоративе. Меня это полностью устроило, так как подобная объединенная вечеринка с кучей народа откровенно пугала. Сидеть в уголке и болтать, чтобы все решили, что ты занята, и не тащили танцевать – это гораздо интереснее. К тому же, оказывается, Витя был в курсе моей ситуации. Пришлось рассказывать, чем все закончилось. Про то, как я искала Мишку, Витя тоже помнил. Тогда я поделилась тем, о чем узнала неделю назад.

Егорыч – отец той малышки Кати, которая так нравится моему сыну. Это именно он в раздевалке обсуждал меня по телефону и, похоже… защищал. Полагаю, без нашего женоненавистника я могла бы и не сохранить работу. Разве кто-то готов будет ввязаться в спор с этим скандалистом?

– А наш начальник? – продолжал рассуждать Витя. – Это только на вид он сдобная булочка, а на деле – там такие черти водятся! – Витя замолк на мгновение под моим удивленным взглядом. Потому что нашему начальнику скорее нимб подходил. – Думаешь, я сюда честно устроился? Да он сам же махнул на бумаги рукой. Потому что работать хорошо будут единицы. И за них нужно держаться. Иногда бюрократически неверно, что поделать, – сказал Витя, не пояснив, что он имеет в виду, отчего понимание сказанного до меня не доходило. – И для тебя он уже все, уверен, вывернул и подвыпендрил… вывернил… о! Подвывернул так, что сам мэр не прикопается.

Витя даже пьяный отличался болтливостью и занудством. О том, что у меня золотой начальник, я как бы и так была в курсе. Вот с мэром-то четко попал. А защита Егора Тимофеевича, от которого и Вите доставалось проблем, вызывала искреннее восхищение. От моего взгляда судмедэксперт смутился и сказал:

– Не смотри на меня так, понял я, что поздно спохватился.

Я недоуменно на него посмотрела. Что он имел в виду? Его предложение выйти замуж месяца два назад или интерес к Егорычу? Виктор, видимо, не нашел в моем взгляде то, что искал, вздохнул, встал со стула прямо с бокалом и перед тем, как уйти, сказал:

– В общем, Люд, люблю тебя в этой больнице не только я. Так что не вздумай увольняться.

И ушел. А-а-а, так вот к чему все это было. Он решил, что я попросила у начальника себе замену из-за желания уволиться. Объяснять, в чем причина на самом деле, почему это я не готова долго ждать нового полноценного сотрудника, когда отпуск отгуляла недавно, а болею дай бог раз в год – я не собиралась. Не сейчас. И не Вите первому.

А вот кое-что сделать стоило. Нашла глазами Егорыча и подошла. Тимофеевич смерил меня своим неприятным взглядом, но я не отступила и с улыбкой сказала:

– Спасибо.

Я видела, что Егорыч сразу понял, о чем я, поморщился и махнул рукой, ответив:

– Не дело баб лезть в мужские разборки.

И отвернулся. Я тоже сделала пару шагов подальше, а то ж убью на фиг. А что? Тут и судмедэксперт сразу поблизости.

Позвонила мама. Отчитала, что я где-то шляюсь, забросив сына. Еще раз напомнила матери, что теперь есть границы, за которые ей не следует заходить. Конечно, после того как мама активно помогла уговорить Ромину мать лечиться, я ее простила. Но мои выводы о крайностях ее поведения никуда не делись.

Спасибо бабе Фае. Именно она поддержала мою идею о встречи Бьянки, моей мамы и самой Фаины. Тогда меня поразили слова матери о том, как же ошибалась она в своем желании не обращаться к врачам. Что вовсе не на все воля Божья.

Старые подруги помирились и снова начали общаться. Моя мать поддерживала Бьянку, присутствуя с ней на всех процедурах и походах в церковь. Баба Фая же вовремя направила разговор в нужное русло, снижая градус злости в первые минуты общения. А затем и в последующих объяснениях с Агатой.