Ночь Крови

Бастиан, Колот и Мариция первыми взревели осанну, и их вопль подхватила бушующая Арена. Длинные тонкие ленты красного и чёрного, новых имперских цветов, полетели со всех сторон на поле.

Бывший командующий поднялся, высоко воздев сверкающую секиру, затем наклонился к супруге, поцеловал ей руку и вновь повернулся к толпе.

— Я не ваш император! — проревел он. Великая Арена ещё не знала подобных перепадов — заступила абсолютная тишина-

— Я не ваш император, — продолжил Хотак, переводя пристальный взгляд единственного глаза с одного ряда на другой. — Потому что я не вижу чести управлять вами, жалкими и ничтожными овражными гномами! Я не ваш император, если это означает придерживаться жалких традиций, которые угнетали целые поколения!

Минотавры казались загипнотизированными. Пока император говорил, из маленьких ворот Арены показалась группа солдат, гонящая перед собой оборванных заключённых.

— Я буду вашим императором, если… — заорал бывший командующий, быстро глянув на подошедших, -…если вы хотите вернуть былую честь и славу! Прекратим разложение? Я — ваш император, если каждый из вас верит, что минотавры действительно дети судьбы!

Рёв и топанье возобновились, Хотак позволил народу излить удивление, пока солдаты не подогнали пленных и не разделили их на две группы по пять человек в каждой, приказав пасть на колени. На одном из них блестел знак командующего, на другом были рваные одежды патриарха, на третьем — высокого советника, на остальных — солдатские килты. Тела пленников носили следы побоев, а в довершение унижений им ещё и велели уткнуться головами в Песок.

Хотак спустился к пленным с помоста, затем поднял руку, призывая к тишине.

— Все прошлые десятилетия, — презрительно фыркнул он, — тени окутывали трон! Взяточничество и подкуп — вот как вы шли к власти! Со времён Полика Продажного не опускались так низко! Грязь заливает наши улицы! Наше правосудие и закон бессильны и осмеяны! Вы всего лишь одни из немногих виновных, но придёт тот час, когда каждый ответит за свои преступления так же, как и вы!

Хотак подскочил к одной из скорчившихся перед ним фигур и обрушил сияющее лезвие секиры на шею жертвы. Обезглавленное тело дёрнулось и рухнуло вперёд, кровь выплеснулась под ноги императора.

Де-Дрока двинулся к следующему обречённому.

Секира взлетала раз за разом, пока десять трупов не застыли на залитой кровью Арене.

Когда Хотак высоко поднял над головой обагрённую секиру, пот тёк по его меху и возбуждённому лицу:

— При Чоте и других до него тот, кто выбирал Имперский Поединок, хотел стать новым императором — Гнилая привычка, на деле в течение четырёх десятилетий лишь продлевавшая грязное правление борова Чота и отбрасывавшая всю нашу расу в дремучее варварство! — Хотак фыркнул в праведной ярости. — Никогда этого не повторится! Я объявляю здесь и сейчас, что Имперских Поединков больше не существует! Ни один император не будет больше править путём предательства и лжи! Трону должна вернуться попранная честь, и с вашей помощью это произойдёт быстро!

Толпа снова радостно взревела, ещё не совсем понимая, что именно услышала. Лишь немногие поняли: Хотак заявил, что будет править столько, сколько захочет. Право выбирать императора было отобрано у них навсегда.

— А теперь я объявляю ежегодное трёхдневное празднество, но не в честь моей коронации, а в честь дня возрождения империи! В честь грядущего Века Минотавров!

Слова Хотака подхватили тут и там и прокричали ещё много раз. Бывший командующий вернулся на помост и взял за руку леди Неферу, после чего они медленно направились к выходу.

Трубы ревели не переставая, дождь из лент пошёл гуще, они падали повсюду, весело украшая безголовые трупы и переливаясь в пузырящейся крови.

Мариция поглядела на брата:

— Бастиан? Какого…

— Тише! — прошипел он. — Просто иди вперёд, словно всё идёт, как и задумано.

Арднор и Лотан тоже были застигнуты врасплох, но быстро сориентировались. Процессия растянулась, а между тем император шагал в глубины Арены, увлекая остальных ниже уровня трибун. Они проходили мимо древних стен, покрытых шрамами времени, и пустых клеток, в которых когда-то содержались удивительные боевые звери. Повсюду виднелись старые и свежие пятна засохшей крови.

Четвёрка стражей отсалютовала и распахнула тяжёлые створки дверей перед самим императором. Хотак весело махнул им секирой, с которой ещё капала кровь. Народ со всех сторон выкликал его имя.

Неподалёку под охраной ожидали колесницы, запряжённые эбонитово-чёрными скакунами; на этот раз император с супругой под приветственные кличи взошли вместе на одну из них, остальным подвели коней.

Солдаты начали очищать проход, процессия тронулась, сначала медленно, а затем все быстрей, направляясь ко дворцу. Рога и трубы продолжали реветь.