Ночь масок и ножей

– Зачем? – Я, прищурившись, посмотрела на Элофа, ненавидя его и одновременно отчаянно желая, чтобы он продолжал говорить. – Зачем он вам нужен? Что у вас за планы касательно его?

– Нас наняли, чтобы освободить Хагена Штрома и вернуть его семье. Вот и все. – Элоф пересек пространство между нами и навис надо мной. Его лицо едва не касалось моего; его голос стал низким и темным. – Мы были наготове, мы устроили его освобождение. Но поскольку я вмешался, чтобы остановить тебя, момент был упущен.

Я напряглась и толкнула его своей грудью, параллельно упиваясь тем, как его брови дрогнули от удивления.

– Не надо меня винить. Я отреагировала так, как сделал бы любой, кому не все равно. Ты не меньше моего удивился, когда приехали повозки маскарада.

– Возможно, но я умею реагировать без эмоций.

– А что, иметь сердце так уж плохо?

– Да. Если из-за этого гибнут люди, то иметь его – смертельно, – сказал Элоф. Тени на его лице отступили, когда он выдавил ехидную улыбку. – Но нам больше некогда оглядываться назад. Мы меняем курс. Глядя на то, как ты разрушила наш изначальный план…

– Я не… – попыталась встрять я, но голос Элофа перебил мой и он продолжил:

– У нас не остается выбора, кроме как добавить еще одну сделку в первоначальную договоренность. Что ты готова предложить в обмен, дэнниск Штром? Ты пришла заключить сделку. Так заключай.

– Но все изменилось, – фыркнула я. – Вы и так уже вытаскиваете Хагена, ты сам сказал. Сделка со мной будет ни к чему.

– Нет. Наш план был подготовлен. План, над которым мы неустанно работали долгое время. План, в который не входило проникновение на маскарад из-за того, что на пути возникла одна эмоциональная женщина.

Если бы я пырнула Элофа ножом, Кривы наверняка все равно бы мне помогли. Я не сомневалась, что их он раздражал не меньше, чем меня.

– Суть в том, – продолжал Элоф, – что теперь перед нами новые роли, новые игры. Опасные. Нам понадобится больше поддержки от гильдии. А если нет, придется сократить расходы и сообщить северной семье твоего братца ужасные вести о том, что достать его было невозможно.

Это был удар кулаком прямо в сердце.

– Вы позволите ему страдать, умереть на этом маскараде, потому что вам слишком сложно? А я-то думала, что вы – грозная гильдия Кривов.

– Так и есть, – сказал Раум. – Разве мы это уже не прояснили?

– Мы не дураки, – сказала Това. – Того, о чем ты просишь, никто никогда не делал. Наша первоначальная сделка не включала в себя невозможное. Ты же понимаешь, так? Риск возрастает, а с ним и наша цена.

– Не пойми нас неправильно, мы не страшимся невозможного, – рассмеялся Раум и хлопнул Элофа по спине.

– Нет, но мы, будь я проклят, желаем получить за это оплату, – сказал Элоф. – Дай нам что-то, что мы сможем использовать против тебя.

– Я не настолько глупа, чтобы давать вам что-то, чем вы мне же и навредите. Пусть повышенную цену платит эта предположительная семья с севера, – сказала я так властно, как только смогла. И все же дрожь просочилась в каждое слово.

Элоф сложил руки на груди.

– Не ожидал, что ты будешь так черства к своему дорогому братцу.

– Я не черствая. Я его сама вытащу, но таким, как вы, собой манипулировать не дам. – Встав, я двинулась к двери, но в испуге дернулась, когда Элоф крепко схватил меня за руку.

Его глаза были темными и усталыми.

– Будь честна с собой. Что будешь делать? Какой у тебя план? Как ты проберешься мимо скидгардов или личной армии Лорда Магната? Как ты доберешься до Хагена, если даже не знаешь, где содержат альверов? Скажи мне, как ты собираешься скрывать свой дар, учитывая, что Лорд Магнат находится в вечном поиске нового месмера?

Я замерла. Может, он лжет. Может, говорит все это, чтобы запугать меня и заставить заключить сделку. По правде говоря, я бы могла и отмахнуться от его предостережений, если бы уже сама не стала свидетелем того, как быстро исчезают люди на маскараде.

Если бы крики мальчика не приходили ко мне из воспоминаний ночь за ночью.

– А ты знаешь, как это все провернуть? – мягко спросила я.

– Всему свое время. – Он выпустил мою руку, и я ощутила какую-то пустоту. Странно. Он пугал меня и в тот же самый миг дарил безопасность.

– Значит, если я не заключу с вами сделку, Кривы бросят план по спасению Хагена?

– Наша сделка на севере не подразумевала такого уровня риска. Если ты хочешь, чтобы мы продолжали, тогда, как и сказала Това, с ростом риска должна вырасти и цена. Сколько ты готова заплатить? Насколько ты отчаялась?

Его голос стал жестким.

Все, что я могла отдать, – это воспоминания из костяной пыли. Сокровище, которым Кривы не смогут воспользоваться без меня. Они были ценными. Воспоминания полнились фетишами, секретами, такими вещами, за которые люди, подобные Кривам, хорошо бы заплатили, если бы это дало им власть подкупать других.

Но если я их отдам, мне придется присоединиться к Кривам. Можно сказать, я и сама стану частью оплаты.