Ночь на хуторе Межажи. Смерть под зонтом. Тень

Заметив Рандера, Расма подняла на него растерянные глаза и, словно уговаривая себя, произнесла:

– Этого не может быть!…

– Что случилось?

– Пропали деньги! Из ящика.

– Сколько?

– Пятьсот рублей.

– Так… С каких пор они там находились?

– Со вчерашнего дня.

– Вы сами положили?

– Нет, Юрис.

– Они лежали в кошельке, завернутые в бумагу или как–то по–другому уложены?

– Нет, просто так – в пачке.

– И где находилась пачка?

– Вот тут, сверху.

– Значит, если кто–то открывал ящик, то сразу мог увидеть деньги?

– Наверное… Ну, да.

– Ясно…

Рандер замолчал. Расма сделала несколько шагов и медленно опустилась на пуфик перед зеркалом.

– В каких купюрах были деньги?

Расма подумала, затем покачала головой:

– Точно не скажу. Знаю только, что одна бумажка была сотенная – те я всегда разглядываю, потому что они не часто попадаются. Потом, помню, были четыре двадцатипятирублевки. А может, и больше. Но в основном – десятки.

– И когда вы их видели в последний раз?

– Сегодня утром.

– Не могло ли случиться так, что Юрис переложил эти деньги в другое место? Скажем – в ящик письменного стола в кабинете?

– Не знаю. Может быть.

– Посмотрите, пожалуйста!

Расма пошла к дверям, а Рандер склонился над ящиком тумбочки. Наружная дощечка – покрыта лаком, ручка – из пластмассы. Чтобы не испортить возможные отпечатки пальцев, он осторожно задвинул ящик, хотя по правде не надеялся, что эксперту удастся тут найти что–либо путное. А затем последовал за Расмой в кабинет.

Пока она рылась в письменном столе, Гирт осматривал книги. К сожалению, как он предвидел, края полок оказались совершенно чистыми: очевидно, хозяйка, готовясь к торжествам, старательно вытерла пыль, поэтому установить, вынимали отсюда книги или нет, не представлялось возможным.

Расма закрыла дверцы письменного стола.

– Тут тоже нет, – сообщила она и села на стул.

– Может быть, Юрис засунул их в какую–нибудь книгу?

– Нет, в книгах он никогда ничего не прятал, это я знаю совершенно точно.

Гирт присел на подлокотник кресла напротив Расмы.

– И вообще, что это были за деньги?

– Часть гонорара. Недавно в Москве у Юриса вышла научная брошюра.

– Но почему он привез такую сумму сюда?

– Думали потратить ее на разные хозяйственные дела. К окнам нижнего этажа собирались приделать ставни. И потом, насколько я знаю, мы еще не расплатились с мастером, который тут работал летом… Да, Юрис еще хотел купить у соседей старинный сундук.

Рандер задумчиво кивнул, внимательно посмотрел Расме в глаза и в который раз поразился их светлой голубизне, столь разительно контрастирующей с темными от природы волосами. Однако эта ясная голубизна вовсе не помогала понимать, что чувствует и думает эта женщина… Не отводя взгляда, он спросил:

– Почему, обнаружив исчезновение денег, вы воскликнули: «Этого не может быть!»?

По лицу Расмы пробежало смущение, но в следующий миг она уже совладала с ним.

– Почему?… Мне было трудно представить – да я и сейчас еще не могу до конца в это поверить, – что Юриса кто–то мог бы… Из–за этих нескольких сотен.

– А из–за чего, вы допускаете, мог бы? – немедленно спросил Гирт.

Расма чуть заметно покраснела, посмотрела на Рандера и ответила просто:

– Не знаю.

После короткого молчания Гирт сказал:

– Ну ладно… Как вы думаете, кто из гостей знал, что Юрис получил гонорар?

Она слегка пожала плечами:

– Трудно сказать. Большинство, наверное, знало. Товарищи по работе – Зирап, Калвейт… Мне кажется, что знали также и супруги Улас. – Немного погодя она добавила: – И, по всей вероятности, Ирена тоже.

Рандера несколько удивил тон, каким Расма произнесла последние слова, – ему почудился в нем скрытый сарказм. Он подождал немного, однако хозяйка больше ничего не сказала, и Гирт спросил:

– Кто поднимался сегодня вечером в спальню?

– Насколько мне известно, – Дина. Может, и Алберт. Затрудняюсь сказать.

– Ладно, оставим это пока. К своему огорчению, я должен задать вам еще несколько вопросов. Припомните, вы не замечали последнее время за Юрисом каких–нибудь странностей? К примеру, вел себя не так, как обычно, или, скажем, был взволнован, чем–то обеспокоен?

– Я понимаю, – Расма задумалась. – Нет, ничего подобного припомнить не могу. Мне кажется, что он был таким, как всегда. Допустим, чуть более взвинчен, но это, на мой взгляд, из–за сегодняшнего праздника. Понимаете, все эти приготовления, спешка и… так далее.

– Да, ясно. У Юриса были враги?

– Вообще? Об этом я судить не берусь. Может, и были, а может, нет. Во всяком случае, мне он о них никогда не говорил.

– Если я вас правильно понял, по вашему мнению, среди гостей ни одного врага нет?

Расма зарделась.

– Разумеется! – вскинулась она с явным возмущением. – Между прочим, гостей Юрис приглашал сам. Неужели вы полагаете, что он позвал бы такого, кто был бы готов… который хотел бы его…?

– Простите, – примирительно сказал Гирт, – я не хотел никого оскорбить. Все же давайте рассуждать логически и не забывать о фактах…

Расма внезапно поникла и опустила голову.

– Вы правы, – тихо сказала она. – Извиниться должна я«В самом деле, я начинаю нести чушь… Все это так невероятно!

Гирт кивнул, потом сказал: