Ночь накануне

Когда вышел закон об игровых зонах и стали закрываться павильоны, один автомат коллеги конфисковали у хозяина игрального зала на память. Поставили в дежурную часть рядом с ящиком для доносов. Скидывались с получки по сотне и заряжали, благо закон не распространялся на учреждения, служащие народу. В трудную минуту снимали нервное напряжение. Первый джекпот сорвал, разумеется, замполит.

– Звони, звони…

К ливню добавился град. Машину могло занести на повороте, но Артур не снижал скорость. Даже храбрый «участник боевых действий» почувствовал себя неуютно. И пристегнулся ремнем.

– Не гони так. Скользко.

Майор не ответил, всматриваясь в дорогу.

Свернув с кольцевой, он не прекратил гонку. Притормаживал лишь на перекрестках.

– Все наши беды от превышения скорости, – философски заметил Бонус.

– В каком смысле?

– Во всех.

Алла жила на дальней от центра стороне острова, в доме дореволюционной постройки. Здесь гроза уже отстрелялась, в огромных лужах отражались освещенные окна и неразбитые фонари.

Домофон отозвался пьяным женским голосом:

– Кто там?

– Полиция штата Калифорния.

Начались обычные в таких случаях препирательства: «Не вызывали, приходите утром, не имеете права». Артур не стал устаивать диалог, просто рванул дверь на себя, благо она была деревянной.

У квартиры повторил просьбу открыть, в случае отказа пообещав взорвать кумулятивным снарядом. Бонус подтвердил серьезность намерений, сунув в скважину свой гвоздь.

Женщина, хоть и была под градусом, оценила серьезность намерений и впустила ночных гостей из карательных органов. К слову, градус был не очень высок. Она самостоятельно держалась на ногах и вполне членораздельно возмущалась. Внешне же она походила на подержанную машину. Пять лет пробега без капремонта, морда битая, но покрашенная, торг уместен.

– Заткнись, – вежливо прервал приветственную речь Артур Юрьевич, отодвинул хозяйку и быстро осмотрел ее жилище. Ничего, кроме обычного бардака, не обнаружил. Незаправленная тахта, слой пыли, хоть картошку сажай. На кухонном столе – полупустая поллитровка, рюмка, пластиковый стаканчик с остатками квашеной капусты и шкурки от докторской колбасы.

– Ты Алла?

– Ну я. Чего дальше?

– В одиночку бухаешь? – показал на бутылку Артур.

– А что, не имею права?

– Имеешь.

Одета она была не по-домашнему. Словно не спать собралась, а на дискотеку.

– Алло, господа… В чем пафос?

Общение с представителями милицейской интеллигенции, видимо, было для Аллы делом привычным, и должного трепета она не испытывала. Но все же не смогла скрыть волнения, которое было вызвано отнюдь не ночными визитерами и не шортами Артура Юрьевича. Пальчики тряслись, глазки моргали, уши краснели.

– Дурой не прикидывайся… Надя была у тебя? С пацаном?

– Ну была. – Алла уселась на табурет и закурила с третьей попытки. Не могла попасть сигаретой в зажигалку.

– И куда они делись?

– Уехали… Часов в десять. Позвоните ей, спросите.

– На чем уехали?

– Откуда я знаю? Я их не провожала. На метро, наверное.

– А у тебя что делали? – Артур еще раз обвел взглядом кухню.

– Так, приехали, поболтали. Выпили немного. Костя телик смотрел, а мы на кухне сидели.

– Еще кто-нибудь был?

– Никого. Послушайте, какие проблемы? Ну ладно позавчера шумели, а сегодня-то…

– Проблемы у тебя.

Артур начинал закипать. С Аллой надо работать долго и обстоятельно. Но у него не было такой возможности. Плюс не было уверенности, что убийство совершено знакомыми Нади и что подруга к нему вообще причастна.

– И ты отлично знаешь, почему мы здесь. Поэтому и водку жрешь сама с собой. Артур набрал ее номер. Мобильник отозвался из комнаты. Он кивнул Бонусу, тот сходил за трубкой и начал просматривать входящие звонки.

Алла, несмотря на алкоголь в крови, бросилась на опера с криком «Отдай!», но нарвалась на хорошо поставленный удар в челюсть. Бонус не рефлексировал по поводу нарушения прав человека, к тому же женского пола. Нам, участникам боевых действий, чужды сопливые эмоции. Звон разбившейся тарелки, грохот упавшего тела…

– Сядь на место… Юрич, тут пара телефончиков стремных. Особенно последний. Пробьем и прокатимся.

Повторять попытку нападения Алла не стала. Она поднялась, разревелась, потом, смазав тушь руками, шепотом спросила:

– Что с ними?

Артур ответил. Подробно. И про мусорный бак, и про галстуки.

– О, господи…

Она быстро вылила остатки водки в рюмку, но выпить не успела – майор был начеку.

– Сначала расклад, потом травись. И давай без недомолвок. Здесь не мочалку украли.

– Будем бить, – добавил Бонус, вытащив изо рта гвоздь.

Алла вытерла нос, поставила рюмку обратно. Как и подозревал Артур, опьянение было больше показным. Для публики. Если язык чуток и заплетался, то мозг работал в нормальном режиме.

– Мы на той неделе у Пашки были… Дубровкина. Там, нам Матросова. Это приятель наш. В одной школе учились. Он на пять лет старше.

– Дубровкин? Который за бакланку сидел? В смысле, за хулиганство, – припомнил майор.

– Да… Он.

Майор сделал знак Бонусу, чтобы включил диктофон в мобильнике. На случай, если утром дама откажется от своих слов, останется хоть какое-то доказательство.