Ночь накануне

Толик уселся поудобнее, что означало закинутые на стол – рядом с монитором – ноги. Кресло жалобно скрипнуло: лишним весом Толик не отличался, но все-таки парень был здоровый. Поглядывая на экран (после прихода Пилота все оживились), Толик взял бутылку «Невского», открыл, глотнул прямо из горлышка. Хорошо… Вечер только начинается. Спать не хочется. Запас пива и чипсов есть.

– А у нас гроза, – сказал «Старый Еврей». На самом деле он был не очень-то стар, но жил в Иерусалиме.

– Не врешь? – откликнулся «Синоптик». Если не врал, он действительно работал на метеостанции в ближнем Подмосковье и все претензии к сводкам погоды мужественно принимал на свой счет.

– Вру, – печально сообщил Старый Еврей. – Но мне очень хочется грозы. Не подскажешь, будет?

– Нет, – разочаровал Синоптик.

– Не надо было из России валить, – немедленно ожил «Патриот». – Были бы тебе и грозы, и снег!

Патриот тоже был из Москвы. Молодой парнишка, учился на втором курсе в Бауманском. Пикировка со Старым Евреем была его любимым занятием, но то ли чувство такта, то ли собственное еврейское происхождение не позволяли ему переходить опасную черту.

– И град, и мор, и чума, – отстучал одной рукой Толик.

– Благодарю покорно, – отозвался Старый Еврей. – Вы хотели сказать «и глад, и мор», Тол?

– Да как угодно, – отхлебывая пиво, ответил Толик.

В канале продолжали общаться Девочка с Пилотом. Пилот звал подругу в приватный чат, та кокетничала и выражала тревогу за свою невинность.

– Угодно град, – решил Старый Еврей. – Господа, а вам не кажется, что в воздухе что-то носится?

– Простите, это я виноват, – вступил в разговор «Корнеев». – Думал, разойдется.

Корнеев утверждал, что это его настоящая фамилия, а вовсе не заимствование у Стругацких. Но марку держал: вел себя не просто грубо, как литературный персонаж, а еще и любил всё опошлить.

– Это носятся арабские отравляющие газы! Доставай противогаз! – обрадовался Патриот. – Быстро-быстро!

Но Старый Еврей не был расположен к пикировке:

– Я серьезно, господа. Тревога какая-то. Напряжение. Тоска. Или это у меня одного?

Толик потянулся к клавиатуре, намереваясь описать свое прекрасное настроение, умиротворяющее воздействие пива и…

Он остановил руку.

А ведь Старый Еврей был прав… Что-то давило. Несмотря на пиво, несмотря на полную жизненную безмятежность, несмотря на мирный треп Девочки и Пилота.

– У меня тоже, – отбил он.

И совсем не удивился, когда эту фразу повторил Синоптик, а молчавший до сих пор «Терминатор-2000» ограничился экспрессивным:

– Точно, блин.

Терминатор, по его словам, был крутым компьютерным хакером. Возможно, не врал – кое-что, им показанное, впечатляло. Толика смущало только слишком громкое имя – настоящие крутые парни таких погонял не носят.

– Верно, ребята, – отозвался «Бомонд». Кто он такой – не знал никто. Ходили слухи, что это популярный рок-певец. Некоторые склонялись к мысли, что это сам Пелевин или Акунин. Одно было бесспорным: Бомонд вращался где-то в литературно-музыкально-артистической тусовке – его свежие сплетни, даже самые невероятные, неизменно оказывались правдивыми, а истории – занятными. Впрочем, Толик считал, что вахтер из концертного зала тоже знает немало сплетен…

– И у меня та же задница, – печально сообщил «Колян», веб-дизайнер из Киева. – Не работается, не пьется, не гуляется.

Колян Толику нравился. С ним было проще, чем с остальными. Да и в компьютерном железе он понимал лучше всех. Даже Терминатора.

– Вместо «задница» надо говорить «верхняя часть ноги», чудило! – одернул его Корнеев. – Не видишь, девочка на канале, твою мать!

Отмалчивались только «Чтец» и «Доктор Кеша», явно увлеченные своим диалогом. Оба они казались Толику самыми пожилыми обитателями чата, самыми серьезными и спокойными… Но называть ихяйцеголовыми он не решался. Даже мысленно. В Сети трудно сохранять пиетет к кому-либо, но перед ними Толик немного робел. Только когда у гуманитариев начинались проблемы с компьютерами и они бросались к спецам за помощью, неловкость проходила.

– Наверное, магнитные бури, – предположил Толик, заранее готовясь к ироничному комментарию Синоптика или Чтеца. – Влияют…

И тут заговорил «Основатель»:

– Сегодняшняя ночь – ночь накануне. Вы это чувствуете.

Толик сдернул ноги со стола и сел прямо. Будто его вольную позу кто-то мог увидеть… Дело в том, что Основатель – тот, кто когда-то создал чат, – говорил не просто редко, а очень редко. На памяти Толика это был третий случай. Еще две реплики Основателя он читал в логах чата. Каждый раз Основатель вступал в разговор после ожесточенных споров, каждый раз высказывался кратко и веско, порождая еще больший спор. Особенно не любили соглашаться с ним Чтец и Доктор Кеша. Но через какое-то время все убеждались, что прав был именно Основатель.

Так что своей реакции Толик не стыдился. Дело и впрямь было невиданное.

– ОЖИЛ ВЕЛИКИЙ МОЛЧАЛЬНИК! – «закричал» Корнеев. И тут же вступил в разговор Чтец:

– Накануне?