Ночь огня

Бэзил внезапно понял, что это именно то, чем он в состоянии сейчас заниматься. Он обмакнул перо, замер над чистым листом бумаги и начал торопливо писать: «Моя дорогая Кассандра…»

Закончив, он с улыбкой посыпал страницу песком и отложил перо.

Кассандра была погружена в свою работу и не подняла головы, когда он выходил. Она не слышала ни стука его шагов, когда он складывал и запечатывал письмо, ни того, как он вынес его слуге, чтобы тот отправил его. Она подняла голову только тогда, когда Бэзил вернулся в библиотеку: Выражение ее лица немного напоминало удивление ученого.

– Ты написал письмо?

– Да. Ты его не получишь, пока не вернешься домой.

Кассандра заинтригованно наклонила голову. Ему нравилось смотреть, как поднимаются уголки ее ярко-красного рта.

– Ты даже не намекнешь о том, что в нем?

Теперь Бэзил увидел сияние ее глаз, освещавшее ее шею, грудь и губы. Он ощутил новый мощный прилив желания, закрыл дверь и запер на замок.

– Я написал о страсти.

– Да? – мягко выдохнула она.

– Да. – Он склонился над ней и дотронулся губами до изгиба ее шеи. – Я написал об этих локонах, этом изгибе.

Его рука опустилась на ее гладкое плечо, скользнула по телу над корсажем, обводя нежные выпуклости груди. Кассандра закрыла глаза.

– О чем еще?

Он, лаская мочку ее уха, вздохнул и скользнул рукой ниже, в тайну корсажа.

– Я писал о коже, похожей на атлас.

– Атлас? Оригинальная метафора, – проговорила Кассандра, обнимая его.

– Может, это был и не атлас.

Он обнял ладонями ее грудь внутри корсажа, его большой палец нащупал и теребил поднявшийся сосок. Бэзил закрыл глаза.

– Нет, – прошептал он, – я написал о мягкости облаков, о нежности ветра, шепчущего что-то все утро, и о большой тяжести… – Ему больше ничего не приходило в голову. – Я писал, – прошептал он, опускаясь на колени и обнимая ее, – о любви.

Она обняла его лицо ладонями и поцеловала.

– Ты очаровал меня, Бэзил. Мне не нравится этот нелепый разговор и чрезмерные телодвижения. Но я не могу представить, что жила без тебя.

Больше не было сказано ни слова, было только страстное соединение любящих людей в сером свете дождливого дня.

День превратился в вечер. Дождь не останавливался, превращая улицы в месиво луж и грязи. Кассандра осторожно приподняла юбки, Бэзил помог ей добраться из кареты до здания оперы. Это было роскошное здание, заполненное людьми, несмотря на дождь. Кассандра прищурилась, услышав, что все говорят только по-итальянски, и вдруг ощутила, насколько далеко от дома она находилась. Женщины были восхитительно испорченны – этакие бессовестные сексуальные создания. Когда они прохаживались по холлу под ярко горевшими люстрами, она рассматривала их украдкой, изумленная и слегка шокированная, но главным образом ошеломленная тем, как они прижимались к мужчинам. Ее восхитили сияние их украшений и покрой их платьев, подчеркивавших каждый дюйм чувственного, стройного или даже полного тела.

Бэзил придвинулся к ней:

– Видишь? Мы все сумасбродны.

– Это понравилось бы моей сестре Адриане, – не раздумывая ответила Кассандра.

Бэзил ухмыльнулся:

– Твоей сумасбродной сестре, да?

Кассандра рассмеялась:

– Да. Она… очень страстная, здесь Адриана чувствовала бы себя как дома. К сожалению, я сурово осуждала ее, – призналась Кассандра, удивившись сама себе, и слегка нахмурилась.

– Ты ее не понимала, только и всего.

Она кивнула и решила про себя, что напишет сестре и расскажет ей обо всем увиденном. Адриана поймет.

У Бэзила было много знакомых, Кассандру постоянно знакомили с кем-то, однако имена тут же смешались у нее в памяти. Эти люди были изысканны, энергично официальны и все-таки сумасбродны. Они рассматривали Кассандру с любопытством, но не враждебно, многие из них высказывались по поводу предстоящей свадьбы, которая, насколько Кассандра смогла понять из разговоров, должна была стать огромным событием в обществе.

Одна из матрон, низенькая и полная, многозначительно поинтересовалась, когда услышала что Кассандра находится в гостях у Бэзила, не приехала ли та на свадьбу.

– Да, я жду ее с нетерпением, – весело ответила Кассандра.

Когда дама удалилась, Бэзил нагнулся к Кассандре и взял ее за руку.

– Я не подумал, как это будет выглядеть, Кассандра. Прости.

– Этого и следовало ожидать. Я ничего не имею против.

Кассандра солгала и подозревала, что Бэзил понял это, казалось, он чувствовал все, что происходило в ее душе. Было чрезвычайно болезненно слышать о его невесте, находясь в таких пылких отношениях, разглагольствовать о чужой свадьбе. Она расстроилась.

– Мы с самого начала знали, чем кончится эта история.

Бэзил потупился, дотронувшись до ее руки большим пальцем.

– Знали? – мягко спросил он.

Ей не пришлось отвечать на этот трудный вопрос, потому что показалась другая компания и Бэзил встал и вежливо поклонился, приветствуя их.