Ночь откровений

У меня просто отвивает челюсть и распахиваются глаза. Пораженная я поворачиваюсь к нему.

— Что? Что, прости? — почти с истерическим смехом вырывается у меня.

— Ну, когда я понимаю, что дальше ничего не получится, я останавливаюсь.

Я пытаюсь подобрать челюсть и поставить на место. Он встаёт и подбрасывает в огонь несколько веток, не замечая моего недоуменного насмешливого взгляда, которым я сверлю его спину.

— С Денисом мы тогда не так хорошо общались, конечно, но, помню, был у нас такой разговор. Он мне как-то сказал: «Дурак, что ты делаешь? Ты ж ей пипец как нравишься.». А я такой, типа: «Что? Да нет, да не-е. Бред какой.».

— Кхы… — только и выдаю я. — Сказать? — меня начинает нести, тормоза начинают барахлить и их хватает только на то, чтобы не вывалить сразу всё как есть, точнее было, а дать ему возможность выбора, хоть я и знаю, что он попросит продолжить.

— Что? — он запинается, но тут же продолжает. — Хотя не важно «что», говори.

— Знаешь сколько слёз я по тебе пролила? — Тупая и избитая фраза и я это прекрасно осознаю, но ничего больше в голову не приходит. — У тебя плохо получилось «не давать ложные надежды».

Он строит вопросительную гримасу.

— Да. Да, прикинь, ты мне пипец как нравился. И я была уверенна, что ты знаешь и… пользуешься этим.

— Что? — теперь его очередь удивляться. — Нет, я не знаю. Я придурком был и думал, что тебе это не надо. Ну и ты была не плюс, не минут… нейтралитет.

— Я пожизненные нейтралитет. — горько бросаю я, глядя в огонь.

«Не плюс, не минус… нейтралитет.»

. Это слово больно кольнуло. Ведь это так. Да, увы, но это правда. Я осознанно старалась держать дистанцию, намеренно не показывала того, что чувствую. Я была уверенна, что он и так видит, что и так всё ясно.

Количество мурашек быстро увеличивается, на позвоночнике и даже спине они уже не помещаются, теперь они распространились по всему телу. Прохладный ветер от воды, конечно, этому тоже способствовал, но по большей части это от осознания, что я сама виновата в том, что он не знал. Это всё ещё не укладывается у меня в голове.

Повисает тишина. Он молчит. Видимо тоже обдумывает сказанное мной.

— Какой же ты болван! — с горькой усмешкой говорю я.

Он ничего не отвечает.

— Вот сейчас вспоминаю то время, — через несколько секунд задумчиво произносит он. — у меня точно не было девушки. Я всех девушек помню. Их не так много было.

— Знаешь, когда с тобой целуются, а на следующий день говорят про девушку… это сильно бьёт по самолюбию. — мрачно проговариваю я, и эти слова режут по сердцу, словно ножом. Я отворачиваюсь и опускаю взгляд на кроссовки, пытаясь сдержать слёзы.

— Блин… — почти сочувственно произносит он. — Извини. Я дурак.

К горлу подступает ком. Я едва сдерживаюсь, чтобы не заплакать. Глаза уже начинают краснеть. Его ладонь опускается мне на плечо.

— Правда, прости… Я не знал.

Ну да, нейтралитет.

Я с трудом подавляю желание поддаться эмоциям и улыбаюсь.

— Козёл ты. — почти искренне усмехаюсь я.

Какое-то время мы снова молчим. Я содрогаюсь от очередного порыва ветра.

— Замерзла? — замечает он.

— Да. — как всегда, честно отвечаю я.

Он делает попытку приобнять меня. На этот раз я не уклоняюсь, придвигаюсь ближе.

— Иди сюда. — Он ласково притягивает меня к себе. Становится не на много теплее физически, больше становится тепло на душе.

Теперь все точки над «и» расставлены, все вопросы закрыты.

Не было ничего. Всё было только в моей голове. И я сама в этом виновата.