Ночь пламени

Дама вздрогнула и наконец взяла себя в руки. Губы у нее дрожали, а в глазах застыли слезы обиды.

– Пожар. В-в доме на отшибе…

Я окаменел. Сердце пропустило удар и бешено забилось с новой силой. Оттолкнув даму, я одним прыжком преодолел короткое расстояние до выхода, сорвал с вешалки куртку и выбежал на улицу.

Нет, нет! Неужели это было ниспосланное духом воды видение в благодарность за угощение?! А я такой дурак, что не смог его истолковать!

Зарево пламени я увидел еще с дороги. Людям было уже не до праздника – зеваки собрались вокруг, не решаясь что-либо предпринять. Габриэль уже был там. Рядом с ним я заметил большую переливающуюся сферу, – магический барьер, – а внутри него – беспокойный женский силуэт, который метался, как бешеный зверь, пытаясь вырваться наружу. Тот проминался и трещал. От каждой новой атаки девушки он искрился. Это сколько же силы надо иметь, чтобы промять его?!

– Что случилось? – спросил я у Габриэля, перекрикивая шум пламени. Из окна горящего дома вылетел сноп искр. Я жадно хватал ртом воздух: от быстрого бега легкие пылали огнем.

– Не знаю! Дэн, присмотри за этой сумасшедшей! Она сейчас барьер сломает! А мне надо унять стихию, чтобы духи могли потушить пламя! – крикнул Габриэль.

Раздался грохот. Обрушилась крыша дома. Меня обдало жаром, и я отступил на несколько шагов назад. Кто-то снова метнулся за барьером, и я только тогда я увидел, кто там находится.

Лимирей!

Я нервно огляделся. А где Николас?! Взгляд метнулся к дому. Неужели…

Я тряхнул головой: нет, об этом я подумаю потом.

– Габриэль, сними с нее барьер! – крикнул я раньше, чем успел подумать. – Я присмотрю за ней! Займись пламенем!

Габриэль на секунду заколебался. Но затем кивнул и щелкнул пальцами, сбросив с Лимирей барьер. В доме что-то щелкнуло – и пламя снова взревело.

Духи воды и мороза с писком носились рядом, не рискуя подбираться слишком близко: они бы попросту растворились, поглощенные другой стихией, поэтому издалека навевали на пламя снег и дождь естественными осадками. Габриэль возвел барьер вокруг дома, не позволяя огню вырваться наружу, и предпринял первые попытки взять свою стихию под контроль.

Лимирей тут же устремилась к дому, но взметнувшееся пламя и его жар заставили ее отпрянуть и закрыть руками лицо. В бессилии Лимирей упала на колени. Она дрожала.

Невдалеке я заметил ее алхимическую сумку и подобрал ее, затем осторожно приблизился к Лимирей и присел напротив, закрывая собой вид бушующего пламени. Я осторожно отнял ее руки от лица. Ее взгляд был обращен куда-то очень далеко, словно она находилась не здесь. В темных глазах отражалось зарево пожара.

– Лимирей, где Николас? – спросил я.

Она не отреагировала. Ее молчание становилось пугающим.

Внутри меня все стянулось в тугой узел. Я обернулся на дом. Пламя еще ревело и грозило вырваться из-под контроля Габриэля, но духи помогали ему усмирить стихию.

– Он… там? – указал я движением головы на горящий дом.

Лимирей подняла на меня взгляд. Кажется, она не понимала, о чем я ее спрашиваю. Я повторил свой вопрос, не позволяя ей смотреть на пламя. Она медленно кивнула, опустила голову и коснулась руками снега, словно видела там что-то такое, чего не видел я.

Внутри все оборвалось. Я никогда не видел Лимирей в таком состоянии. Даже в первый день нашей встречи. На ее руках медленно таял снег, а она даже не пыталась стряхнуть его, словно не ощущала холода. Губы Лимирей были плотно сжаты, она сидела, обхватив себя за плечи, без единого слова и движения. Картина была пугающей и тяжелой. У меня по спине пробежали мурашки. Я почувствовал, что это ужасное событие снова лишило Лимирей речи.

Повинуясь внутреннему порыву, я приблизился к ней и осторожно обнял, невольно вдыхая аромат ее волос и зарываясь в них руками. Шелковые, блестящие. Такие, какими я их и помнил.

Лимирей уткнулась мне в грудь, крепко обняла и беззвучно заплакала. Я понял это по ее вздрагивавшим плечам и окончательно убедился, что оказался прав: Лимирей не будет разговаривать еще очень долго.

Я терпеть не мог плачущих женщин. Когда они лили слезы намеренно, меня это раздражало, а когда искренне – я чувствовал себя либо виноватым, либо беспомощным.

А ведь я мог предотвратить беду, если бы сразу понял… Если бы пришел сюда раньше.

Но я не понял. А теперь ничем не мог помочь Лимирей. Слова не утешат и не вернут Николаса.

Я ничего ей не говорил. Просто позволил выплакаться. И не уводил: знал, что она воспротивится.

– Ух, вроде справился, – услышал я за спиной голос Габриэля.

Но он вдруг осекся, увидев нас. Я даже не хотел представлять, как мы смотримся со стороны. Да еще и на глазах у всех.

– Дэн, – осторожно позвал он меня.

– Начинайте разбираться, что тут произошло, – глухо отозвался я. – А я пока отведу Лимирей к себе. С ней потом надо будет… Поговорить. А для этого надо хоть немного привести ее в чувство, – заметил я и поднялся на ноги, увлекая за собой Лимирей, словно безвольную куклу.