Ночь последнего дня

— Будь осторожна, враги не дремлют.

— Но пасаран! — ответила я.

Ник растворился в толпе, я проводила его взглядом, в душе удивляясь его покладистости. Борька едва дождался этого момента и очень резко спросил:

— Ты знаешь, кто это?

— Разумеется, раз я с ним разговаривала. — Я принялась есть салат, тем самым давая понять, что его тон впечатления не произвел и выяснять отношения я не намерена: делать это с набитым ртом все-таки затруднительно. Но Борьке, как видно, не было до таких тонкостей никакого дела, потому что он переспросил с повышенной нервозностью:

— Ты знаешь, кто он?

— Его зовут Никита, — пожала я плечами. — Занятный парень.

— Серьезно? И что же в нем занятного?

— Ты намерен потратить обеденный перерыв на разговоры о нем? Ник разделяет мои убеждения, мы мечтаем замутить революцию в российской глубинке, будем шастать по болоту и кормить комаров.

— Откуда ты его знаешь? — не унимался Борька.

— Откуда я знаю тебя и еще десяток мужчин? — искренне удивилась я.

— Послушай, твой Никита.., как бы это помягче выразиться.., он работает на одного типа по фамилии Долгих. Слышала о таком?

— Нет, — покачала я головой. — И не хочу. Избавь меня от подобных разговоров.

— Я не понимаю, что вас может связывать, — сказал Борька и покраснел, сообразив, какую глупость сморозил.

— Журналист виден в тебе за версту. Может, избавишь меня от необходимости давать интервью?

— Наверное, я делаю глупость, говоря тебе это, — тяжко вздохнул он. — Но мне очень.., не нравится, что у тебя такие знакомые.

— Вот уж действительно глупость, — согласилась я.

До конца обеда мы сидели молча, ощущая раздражение и недовольство друг другом, и, когда наконец расстались, вздохнули с облегчением.

Нику следовало сказать спасибо — я была уверена, что Борька больше не позвонит. Я бы на его месте точно не позвонила. Меня такое развитие событий вполне устроит, так что можно было с уверенностью сказать: все к лучшему в этом лучшем из миров. Устроившись в машине, я набрала номер Ника.

— Уже скучаешь, моя радость?

— Еще бы.

— А как тот кривоногий коротышка с сонным взглядом? Уже успел тебе надоесть?

— Ты же понимаешь, он тебе в подметки не годится, — усмехнулась я.

— Главное, чтобы это понимала ты, — в тон мне ответил Ник. — Где ты его подобрала, деточка?

— Познакомились в ресторане.

— Ты с ним трахаешься?

— Если ты скажешь, что надо для дела, конечно, трахнусь.

Ник засмеялся.

— Ладно, я сворачиваю на Мичурина. Подъезжай к бензозаправке.

Весь день мы таскались по городу. Заглянули и в трактир на Ивановской. То есть туда отправилась я одна, Ник ждал в машине. Встретили меня в трактире настороженно, правда, кое-с кем удалось переговорить, и мне доверительно сообщили, что я напрасно теряю время. Дважды заезжали на рынок, даже наведались к Арнольдику — вдруг толстяк встречал наших мальчиков в каком-нибудь притоне? Но удача от нас отвернулась. Ник злился и срывал злость на мне, а я старалась быть максимально полезной и раздражала его еще больше.

— Отправляйся домой, — сказал он. — От тебя все равно никакого толка.

Толка не было и на следующий день. Еще с утра Ник наорал на меня по телефону, и я только порадовалась, когда он сказал, что без меня обойдется. Однако дома не осталась. Поехала в бильярдную на Гастелло, где собирались дружки Гороха, и немного с ними потолковала. Ничего интересного они не поведали, и мне пришлось убраться восвояси, с прискорбием констатируя, что это явно не мой день.

Поставив машину на стоянке, я шла домой мимо газетного киоска. Он был открыт, и в глаза бросился свежий номер «Вечерки». «Завеса приоткрывается» — крупный шрифт заголовка и три вопросительных знака. Внизу портрет погибшего журналиста. Я купила газету, устроилась неподалеку на скамейке и первым делом посмотрела на подпись под статьей, интересующей меня. Б. Шлиман. Фамилия могла принадлежать как мужчине, так и женщине, но женское имя на Б в голову не приходило, зато на ум сразу пришло мужское. Я была уверена, что статья написана Борькой. Кстати, она мне понравилась. Ярко, энергично, пожалуй, даже страстно. При этом мой друг был логичен и конкретен. Однако новость, которая в статье содержалась, понравиться мне никак не могла. По подозрению в убийстве арестован некий молодой человек, чье имя в интересах следствия не указывается. Борька утверждал, что теперь версию о «бытовом» убийстве вряд ли можно воспринимать всерьез. Далее следовал намек на открывшиеся обстоятельства, конкретизировать он не стал, опять-таки в интересах следствия, но чувствовалось, нарыли что-то серьезное. Мне посвятили целый абзац, следователи просто жаждали со мной побеседовать, но ответного желания не вызвали.