Ночь с 12-го на 13-е

— Но вы же не станете, надеюсь, подозревать Конфуция? — снова расхохотался Абоди. — Успокойтесь: я знаю его с глубокого детства!

Мисс Дороти Уинкл положила вязание на колени, подняла очки на лоб и недоверчиво всмотрелась в циферблат часов.

— Нет, это просто невозможно понять! — в энный раз возмутилась она. — Такая благовоспитанная девушка и…

Мисс Дафна Уинкл, сидевшая по другую сторону камина, поддакнула, кивнув чепцом.

— Но, может быть, с ней что-то случилось?

Мисс Дороти схватилась за вязание с удвоенным пылом, спицы так и замелькали.

— Может быть, может быть… Но совсем не то, о чем вы подумали! Мисс Линдстром не из тех безрассудных девиц, что бегают по улицам, не глядя вокруг. Да, в общем-то, она и не скрывала от меня, что сегодня ее пригласил поужинать… один молодой человек…

— И вы думаете, что…

— Просто не знаю, что и думать! В любом случае, если она не явится до того, как я закончу горловину, я…

— Что? Что вы сделаете? — заволновалась мисс Дафна.

— Я… Ну… Не стану скрывать от нее своих чувств, — неуверенно ответила мисс Дороти, вовремя вспомнив о том, что из шести сдаваемых ими комнат четыре сейчас пустуют. — Здесь не гостиница, а семейный пансион, и я хочу, чтобы постояльцы об этом не забывали!

— Послушайте! Подъехала машина!

— Не подъехала, а проехала мимо. Она же не остановилась. Сейчас закрою дверь на цепочку, — решила мисс Дороти. — И пусть она звонит до исступления, пока мы откроем. Это послужит ей уроком.

— А может быть, этот молодой человек ее похитил?

— С чего вы взяли? В наши дни мужчины уже не похищают женщин, скорее — наоборот!

— Неужели это правда?.. — мечтательно проговорила мисс Дафна.

В ноль часов семь минут прозвучало несколько выстрелов, абсолютно ясно слышных, несмотря на расстояние и на толщину стен. Малез, будто охотничья собака над птицей, сделал стойку. Дождь уже кончился, и в это время комиссар, возобновивший ночной дозор, находился не так чтобы уж слишком близко к дому 114. Он бросился к входной двери, мгновенно отпер ее ключом, которым снабдил его накануне месье Венс, и ворвался в вестибюль, выставив впереди себя электрический фонарь, луч которого обеспечивал узкий коридор яркого света в кромешной тьме.

Далеко идти не пришлось. Из этой тьмы внезапно — причем так внезапно, что луч даже не успел коснуться его, — возник человеческий силуэт, оттолкнул комиссара, промелькнул по стене, вырисовался на секунду чуть яснее на фоне открытой двери и исчез из вида.

— Стой! — заорал Малез. — Стой! Стрелять буду!

Беглец, который успел удалиться на приличное расстояние, даже не обернулся. Он мчался, стараясь держаться поближе к стенам. Комиссар пару раз выстрелил наугад по летящему силуэту, подал сигнал тревоги пронзительным свистком, и только тут почуял доносящийся откуда-то изнутри строения запах пороха. Пошел на запах и увидел, где поработала Смерть…

Глава девятая

Лицо мужчины было свинцово-серым, на подбородке бугрилась трехдневная щетина, левый глаз украшал черно-лиловый фонарь, который к тому же позволял ему открываться лишь наполовину. Костюм его был сильно измят и местами порван. Он, пошатываясь, приложив одну руку ко лбу, а другой цепляясь за перила, спустился по лестнице и подошел к стойке портье, представлявшей из себя здесь колченогий зашарпанный столик, за которым восседал могучий китаец в рубашке без пиджака, но с подтяжками.

— Эй, ты, будда! — окликнул китайца новоприбывший. — Скажи-ка, кому это понадобилось, чтоб мы тут застряли?

Китаец приподнял тяжелые веки, продолжая посасывать кончик деревянной ручки с пером.

— Заст'яли?

— Ну, я хочу знать, какого черта нас не выпускают из этого чертова борделя?

— Бо'деля? — раздумчиво повторил китаец.

Мужчина в помятом костюме положил левую руку на стол и медлительным, но грозным жестом поднес к лицу китайца сжатый кулак правой.

— Борделя или не борделя, но мне ужасно хочется размазать тебя по его стенке!

Китаец пожал плечами, всем своим видом выражая растерянность.

— Не понимает такого слова: «'азмазать»…

Мужчина решительным шагом направился к двери.

— Сейчас приведу тебе переводчика! — бросил он через плечо.

Китаец погрузил перо в чернильницу.

— Сна'ужи нехо'ошо, — быстро заговорил он. — Ст'ашный дождь. И ст'ашный вете'. Лучше остаться тут.

Должно быть, он нажал ногой на кнопку звонка, скрытую под ковром, потому что в вестибюле как из-под земли возник второй китаец — настолько же низкорослый и тщедушный на вид, насколько первый был высокий и массивный. Коротышка занял удобную позицию между мужчиной в помятом костюме и входной дверью.

— Моя хочет вам п'едставить Тао. Тао — п’офессо' дзюдо. Ваша слышала п'о дзюдо?

Побледнев от бешенства, он вернулся от козявки к слону.

— Но вы же не рассчитываете на то, что можно будет удерживать нас здесь против воли? — побледнел от бешенства мужчина. Должно быть, о нашем исчезновении уже стало известно. Держу пари, и двух суток не пройдет, как на вас выйдет полиция.

— Полиция че'есчу' занята, а Шанхай ст'ашно большой го'од.

— Сколько вам заплатили за то, чтобы вы не выпускали нас отсюда? Предлагаю вам вдвое больше!