Ночь с роскошной изменницей

Сегодняшняя ночь выдалась на редкость пакостной. Спать не давала младшая внучка, которую оставила дочь, укатив с зятем на юга. За стеной соседи словно взбесились, скрипели койкой до самого утра. Машина что-то с самого утра зачихала, не желая заводиться. Думал, хоть на работе немного отдохнет от бытовухи, куда там!

– Надо пробивать регистрационные палаты, нотариусов, архитектуру, – бесновался Олег, как-то даже будто постарев за минувшие сутки. – На предмет возможной недвижимости в этом районе либо у Баулиной, либо у Хорина.

– Работай, Вадик, – тут же подал сигнал Веретин Липатову, который не хотел, да встревожился за Грищенко Софью Андреевну.

А что! Хорошая девчонка была, красивая, с жилплощадью опять-таки, с грядущим наследством. Можно было запросто рассматривать как вариант завершения холостяцкого бытия. А что же теперь…

– Проверь все, – напутствовал коллегу Олег, провожая до двери, уже почти прикрыл ее за ним, тут же спохватился и позвал: – Вадим, ты не только их недвижимость проверь. У этого Хорина супруга законная имеется, вполне возможно, что за ней числится какая-нибудь хибара. Или за тещей, свекровью, за дядькой, теткой и так далее!

Выговорился, вернулся к столу, сел и тут же низко опустил голову. Смотреть на Игната Степановича, кажется, все понимающего и не принимающего близко к сердцу, было выше его сил и злости, которая его душила. Ведь когда нашли обгорелый остов автомобиля, он едва не удавил эту самовлюбленную мерзопакость – Дворникова Макса. Еле-еле ребята из дорожно-постовой службы оттащили.

– Никак в толк не возьму, Олег Сергеевич, – вдруг негромко заговорил Веретин. – Ты это так мечешься из-за чувства вины перед этой девчонкой, которую чуть на десять лет не упек, или по какой другой причине?

– Да как сказать…

Олег и сам не знал, как правильно, как единственно верно ответить на этот вопрос.

И вина, несомненно, его глодала. Не прилепи он к Софье по неосторожности ярлык подозреваемой, кто знает, случилось бы с ней то, что случилось. А с другой стороны: не прилепи он его к ней, до сих пор бы лип к Таисии, все равно на каких условиях. Не в мужьях, так в любовниках. А он ведь теперь без Софьи как бы уже и не может.

– А ты как есть скажи, – настаивал Веретин. – Тут мне на днях Антон Иванович звонил, интересовался тобой. Что, мол, и как тут у тебя?.. Привет тебе передавал, между прочим. Это признак хороший, сечешь?! Может, помиритесь и с дочкой его, а?

– Это вряд ли, – едва не передернулся Олег, тут же вспомнив о кольце в нижнем ящике обшарпанной старой тумбочки в собственной прихожей. – Мои планы несколько изменились.

– Это ты на рыженькую намекаешь? – Веретин поскреб ногтями по пустой коробке из-под леденцов, разозлился, что там пусто, и не хотел, да сделал парню больно: – С ней еще ничего не ясно, парень. Найдется ли она живой… А Таисия – приз на сотни тысяч долларов. Так что смотри, пробросаешься.

Бросаться на Веретина с кулаками, как на Макса Дворникова, Олег не посмел. Выскочил просто из кабинета пробкой от шампанского и единственное, на что осмелился, так это хлопнуть дверью напоследок.

Весь день шли поиски. Никаких результатов. Станислав Хорин как сквозь землю провалился. А Надежда, вызванная на допрос, била себя кулачками в грудь и рыдала, что сама с ума сходит от волнения. Ее отпустили, потому что не было оснований для задержания. Утверждения Дворникова основанием не сочли, к тому же он наотрез отказался называть того мужика, что делал паспорт Татьяне Сочельниковой. Жена Станислава Хорина тоже ничего о месте нахождения своего мужа не знала. Недвижимости она, кстати, никакой не имела. Даже гаража-ракушки и того не было.

Баулина тоже, кроме дачи и городской квартиры, ничем другим не обладала, давно все благополучно продав. Сам же Хорин жил альфонсом.

– Все пусто, Олег! – каялся через пару дней ему Липатов, ввалившись в квартиру на ночь глядя с бутылкой водки под мышкой. – Нигде и ничего. Ни единой зацепки. Почему именно в том направлении ее повезли, ума приложить невозможно! А ты чё весь такой, а, Олег?

На Снимщикова и правда смотреть было страшно. Грубая щетина, покрасневшие потухшие глаза, мятая рубашка, которая, кажется, не менялась с той самой ночи, когда пропала Соня. В квартире кавардак. Пустые бутылки из-под пива, водки и портвейна. Горы грязной посуды в раковине, окурки, пепел, пыль.

Липатов – претенциозный чистюля – еле место себе нашел на кухне Снимщикова, предварительно раз тридцать обмахнув табуретку.

Сели. Налили в граненые стаканы водки. Молча выпили. Закусили свежими помидорами, которыми Снимщикову кто-то добрый завалил весь подоконник.

– Саня был, – пояснил Олег, проследив за взглядом Липатова. – Заботится обо мне. Он ведь с Сонькой только успел познакомиться тем днем…

Сказал и тут же отвернулся от Вадима, чтобы тот, не дай бог, не увидел, как судорожно задрожал его крепко стиснутый рот.