Ночь Стилета - 2

Каждое утро она протирала лицо солью, потом накладывала тональные кремы, потом... "потом" для нее не существовало. Нарозин разговаривал с ней, нарозин плясал в ее крови, высушивал ее внутренности, и они осыпались, как песчаные замки; он жрал ее мозг и выплевывал его, но она думала о детях. Она слышала их голоса, и их чудесный смех не мог заглушить дьявольский хохот нарозина.

Подлинное чудо... В мире много чудес.

Вика сама вошла в маленький ад. По своей воле она вошла в эти земли, по своей воле вошла в кошмар, во владения божества из темной расщелины, и у нее оставалось лишь два выхода - либо справиться, либо позволить божеству убить себя.

Собственно говоря, выход оставался один. Смерть - не в счет, она сама назначает время своего прихода. Прошло пять дней. Вика не умерла. Она выиграла.

* * *

После празднования Победы она поняла, какую на самом деле громадную территорию ей удалось отвоевать. Пошел уже третий месяц ее нахождения в охотничьем домике, а это немалый срок. Люди поверили в то, что видели у себя перед глазами. От Вики перестали прятать колюще-режущие предметы, ей вернули шнурки от обуви, и теперь она ела при помощи вилки и столового ножа: никто больше не ожидал, что Вика попытается свести счеты с жизнью тем или иным способом. Санчес оказался прав: перевесила рациональная часть ее характера, а это значило, что она не совершит никакой глупости, прежде всего из-за своих детей. Пару раз Вике демонстрировали их свежие фотографии, сделанные на публике, но вне помещения, - малышей вела за ручки няня, Александра Афанасьевна трепала по кудряшкам Леху-маленького, он весело смеялся, глядя на нее... У Вики сжалось сердце. Вот и сбылся ее страшный сон, ее кошмар: чужая женщина играет с ее детьми, чужая, претендующая быть ею. В этот момент Вика почувствовала, что запросто могла бы воткнуть один из этих столовых ножей в горло Александре Афанасьевне. Запросто. С наслаждением! Наверное, любого человека можно попытаться понять, но все попытки понять "несчастную девочку" из далекого Батайска больше не существовали. Потому что Александра Афанасьевна с удовольствием играла свою роль, она - чужая - все больше становилась ею, она сама жаждала этого, как бы и кто бы ее ни подталкивал. Вика с трудом подавила желание проткнуть ее изображение. Вместо подобного поступка она, усмехнувшись, поинтересовалась у Санчеса:

- Няне вы тоже платите? Или просто запугали?

- Нет необходимости, - последовал неожиданный ответ. А от услышанного дальше какая-то холодная рука сжала Викино сердце: - Она родная сестра медсестры Аллы... - Пауза, и дальше: - Как видите, мы давно с вашей семьей.

Боже мой, как все просто! Как все, оказывается, просто... Чем они с Лехой занимались все это время? Что за шоры были на их глазах? Новую няню нашел Леха, конечно, Леха, но... ведь с подачи своего старого доброго приятеля и делового партнера Пети Виноградова... Рука, качающая колыбель, правит миром. Рука, прячущая змею.

- Мой муж... - хрипло произнесла Вика. В этот момент что-то темное промелькнуло в ее глазах.

- Я не имею к этому никакого отношения. - Санчес перебил ее ровным и совершенно неинтонированным голосом.

Вика молчала, а сердце бешено колотилось... Следующую порцию нарозина принимать еще не скоро, и хоть какое-то время она могла побыть собой. Затем, кивнув на изображение Александры Афанасьевны, Вика спросила:

- Кто она для них?

- Простите?

- Кто она для них? Малыши думают, что она кто?

Санчес одарил ее своей обворожительной улыбкой, в которой Вика тоже с удовольствием поковырялась бы столовым ножом.

- Просто добрая тетя. Очень похожая на маму. Мы же не идиоты, - он усмехнулся, - дети-то знают, что она не их мать. Обычно они привыкают к новым родителям за гораздо больший срок. Обычно.

Зубы Вики плотно сжались, в ее глазах вспышка гнева сменилась какой-то холодной решимостью. Санчес был в восторге.

- Спокойно, - проговорил он, - я только рассказываю о положении дел. Еще месяц - и все. Я не нарушаю данного слова. - Он беспечно посмотрел по сторонам, продолжил: - Поэтому держать ваших детей в Москве стало опасно. Именно потому, что они знают, кто их мать. И часто спрашивают, где мама... Представляете - каково?

Хватило одной фразы - бисерины слез скатились из Викиных глаз. И Санчес вдруг... деликатно отвернулся. Всего на несколько секунд. Затем произнес:

- Детей предусмотрительно не будет в Москве. Знаете, от греха подальше... Мы их увозим от лишних глаз. Да и вам никакая неудачная мысль не залезет в голову.

Она снова насторожилась.

- Не беспокойтесь, - Санчес равнодушно пожал плечами, - это, так сказать, санаторий.

- Санаторий? - повторила Вика, словно пробуя это слово на вкус.

- Закрытый санаторий, - дополнил Санчес. - Очень закрытый. Знаете, с малышами, - Санчес изобразил сердобольную улыбку, - всегда хлопотно. Проще отправить их с няней на отдых.

- Верните мне эти хлопоты, - быстро сказала Вика.

- Вы все знаете, - произнес Санчес, не изменяя тона. - Мальчик еще ничего, а девчонка... недавно маленькая Вика спросила, когда приедет мама.

- Это вас удивляет?