Ночь Стилета - 2

Ранения в руку и плечо у Лютого оказались несильными, раны зарубцевались, и скоро уже можно будет снимать бинты, но вот с ногой дела обстояли значительно хуже: ногу буквально раздробило взрывом. От области колена и вниз глазам предстало кошмарное зрелище: мякоть была превращена в кровоточащую губку, словно отпадающую пластами, которые обнажили раздробленную кость. На ноге сделали несколько операций. Пришлось сшивать не только мышечную ткань, но и сосуды, были применены новейшие хирургические методы, в том числе и по наращиванию костной ткани, и ногу удалось спасти. Это было большим везением. Таким же большим везением, как и то, что все экстренные операции, связанные с хирургическим вмешательством, окончились прежде, чем люди Миши Монгольца вздумали посетить больницу. Но все же Лютому пришлось принимать огромные дозы болеутоляющих на основе кодеина, наркотического вещества, чреватого привыканием.

- Это кефлекс, - повторила медсестра, - ранозаживляющее. Чистейший пенициллин.

- А укольчик? - произнес Игнат.

- Обезболивающее? - В улыбке медсестры проскользнуло какое-то странное плотоядное понимание. - Через два часа. Потерпите.

- Что ж ты, Люб, делаешь? - усмехнулся Лютый. - Посадила приличную братву на нормальный кайф, а теперь заставляешь в ломках биться?

- Что? - Сестра обеспокоенно захлопала ресницами.

- Ох ты птенчик мой, - грудным голосом протянул Лютый, - женился б на тебе по три раза в день.

- А я б по четыре, - пробубнил Игнат.

- Ох эти ваши шуточки... - Она слегка покраснела.

- Я умою тебя лунным светом, заплету в твои кудри цветы... - шутливо продекламировал Игнат, потом, перестав улыбаться, потянулся за сигаретами.

- Не слушай его, Любань, - сказал Лютый. - Он моей сестре то же самое обещал, а потом по рукам пустил.

- Как? Что? - Медсестра смотрела на них обоих. - Как по рукам... серьезно, что ли? - Потом усмехнулась. - Ой, ну вы прямо действительно как маленькие... - Видимо, для медсестры Любы это являлось исчерпывающей формулой. - Давайте, больной, поворачивайтесь.

Игнат лежал на правом, здоровом, боку, а тонкая игла одноразового шприца вошла в его ягодицу, впрыскивая лекарство. Укол был болезненным.

Эта их старая шуточка про сестру, которую пустили по рукам... У Лютого не было никакой сестры. Совсем недавно у него был брат, единственный и любимый. Да вот уже не за горами сорок дней...

Укол был болезненным. Лекарство всегда оказывалось горьким. Только Лютый свое лекарство еще не принимал, и Игнат боялся, что месть за брата станет его идефиксом.

Стая акул, о которой говорил Лютый... Ему все же пустили первую кровь ("...и когда мне пустят первую кровь и вся стая будет готова меня разорвать, мне будет очень нужно, чтобы кто-нибудь меня прикрыл"), и все это вовсе не кончилось. Происходит что-то очень странное, что-то, чему Игнат не мог найти объяснения. Все версии, предлагаемые Лютым, не работают. И прежде всего потому, что ни одна из них не оказывается достаточной, не объясняет всего, что произошло и что продолжает происходить. Все версии, накладываемые на события, малы, и при использовании любой из них, так или иначе, остается что-то, остается некий хвостик, который этой версией не покрывается. С версией "Миша Монголец" - там уже был не просто хвостик, а огромный хвостище. Эта версия после известных событий отпала.

Версия "Вика и группа "Континент"" также содержит несколько подобных хвостиков. Даже если не принимать во внимание все, что в последнее время Игнату удалось выяснить об этой пресловутой Вике - ее безупречную репутацию, их с Лютым дружеское расположение и чуть ли не взаимную симпатию... Времена и люди меняются. И одним из печальных последствий этих перемен является то, что подозревать, увы, можно всех. Но даже если не принимать во внимание личных качеств Вики, говорящих не в пользу подобной версии, остается еще пустячок со множеством нулей... У Лютого и мужа Вики имелись некоторые тайные соглашения. Группировка Лютого, в числе многого другого, контролировала один некрупный банк, который являлся прежде всего "банком для своих", такой домашней конторой, и через него прокачивались огромные суммы. Эти деньги не являлись, конечно, криминальными "Континент" и в лице своего бывшего президента был все-таки весьма респектабельной компанией, - но и до конца легальными эти проплаты назвать было нельзя. Не "черные", не "белые", а, так сказать, "серые" деньги. Налоговый пресс, непомерные таможенные пошлины... Лютый назвал это тайным "моторчиком", без которого в нынешних экономических условиях легальный бизнес просто не смог бы существовать. И естественно, Вика знала об этих суммах. И теперь перед Игнатом открывалась любопытная картина - так или иначе, несмотря на сопротивление некоторых членов совета директоров, "Континент" и альянс "Лютый - Щедрин" медленно шли на сближение. И уже существующий "тайный моторчик" мог в перспективе стать неплохим инструментом для подобного сближения.