Ночь в терминале

— Господа!.. Я... Я, право, очень тронут, — с чувством сказал старик. — Нет, нет, человек лучше, гораздо лучше своей подмоченной репутации. Он только очень слаб и очень несчастен. Ну что «очищение страданием», зачем «очищение страданием»? Дайте бедным людям возможность немного очиститься счастьем, и вы увидите, как они будут хороши. Нет, философия Достоевского, при всей ее беспредельной глубине, покоится на серьезной психологической ошибке. Вдобавок его мысль была довольно безнравственна: если страдание очищает людей, то какой-нибудь Гитлер был благодетелем человечества.

XIV

В своем кабинете директор заканчивал первый краткий доклад правлению общества о том, что случилось на островке. К некоторому его удивлению, незадолго до того профессор и Норфольк, зайдя в его кабинет, объявили, что причиной несчастья, несомненно, была молния. Профессор готов был подтвердить это как эксперт, побывавший на месте тотчас после взрыва. «А я так уверен, что готов выступить и в качестве свидетеля. Мне теперь вспоминается, что я сам видел эту огненную змею!» — сказал старик, глядя на потолок. В своем кратком докладе директор сослался на их мнение.

В дверь постучали. Вошла хостесс. Она была так же хорошо одета, как всегда, и лицо ее было так же отделано, но это была другая женщина. Он смотрел на нее с удивлением и не без сочувствия. «А может быть, она вполне права? — неожиданно сказал он себе. — Ее жизнь была еще скучнее моей».

— Вы меня звали? — холодно спросила она.

— Да, я вас позвал, — мягко сказал директор. — Я очень сожалею, что погорячился при том нашем разговоре. Конечно, он никаких практических последствий для вас иметь не будет. В конце концов, все это ваше дело. Ваша частная жизнь нас не касается.

— Да, моя частная жизнь вас не касается, — повторила она. Директор на нее покосился.

— Разумеется, хотя мы должны заботиться о репутации общества, — сказал он уже несколько менее мягко. — Но я пригласил вас по делу. «Белая Звезда» улетает через двадцать минут. К счастью, есть места не только для пассажиров «Синей Звезды», но и для ее экипажа. Вам тоже предоставляется место. Ничего делать вам не нужно: вся работа будет, конечно, лежать на хостесс «Белой Звезды». Если хотите, вы можете ей по-товарищески помогать.

— Я не полечу на «Белой Звезде», — кратко сказала хостесс.

Директор взглянул на нее с удивлением.

— Вы предполагаете поселиться на этом островке?

Нет, я поеду на том грузовом судне. Его капитан согласен взять меня. Если вы хотите быть любезным, дайте этому старику, Норфольку, то место на аэроплане, которое вы предлагаете мне. А если вы не хотите, то я покупаю у вас для него это место. Я уже с ним говорила. Он согласен уступить мне свою койку на судне.

— В его согласии я не сомневаюсь! — сказал саркастически директор. — Послушайте... Вы подумали над тем, что вы делаете? Ведь тот человек... — Я подумала! — перебила его хостесс с вызовом в голосе.

XV

Прозвенел колокольчик. Все с несессерами в руках вышли из терминала. На первой дорожке стоял великолепный океанский аэроплан. У лесенки проверяла пассажиров по списку хостесс «Белой Звезды», очень красивая, одетая в форменное голубое платье барышня с тоненькими черными полосками вместо выщипанных бровей. Она улыбалась, как старым знакомым, пассажирам своего аэроплана, а новым, тоже с очаровательной улыбкой, говорила:

— Я надеюсь, вы будете чувствовать себя хорошо... Перелет будет отличный, сведения с океана самые благоприятные.