Ночь живых мертвецов. Нелюди. Бедствие

— Надеюсь на это.

— Ты же частенько летал на этой штуковине и знаешь, как это делается. В чем сомнения? — удивился Фред.

Гарри посмотрел на Филлис.

— Это не наш самолет, — сказала она.

— Чей? — не понял Фред.

— Это не наш самолет, — повторила она... — И Гарри на таком раньше не летал.

— Это правда? — спросил Джим.

— Правда, — ответил Гарри.

— Но почему? Почему же мы сели не в твой самолет? — не унимался Джим.

— Особенно в такое время... — пробурчал Фред.

— Спокойно, — сказала Лиз. — У него наверняка есть причины. Гарри не делает глупостей, раз он так поступает, значит, у него есть на это серьезные причины. Правда, Гарри?

— И самая серьезная из них, — угрюмо ответил Гарри, — это то, что мой самолет не взлетит со столькими пассажирами на борту. Если бы мы сели в мой, то скорее всего, вообще не долетели бы. А в этом самолете у нас куда больше шансов.

— Что ты имеешь в виду? — настороженно спросила Лиз.

— А вот что: выбор такой, — или сесть в этот самолет, или оставить кого-то из вас здесь. Мой самолет слишком маленький, он не вместит пятерых. А этот может вместить и поднять гораздо больше людей, он более мощный, — сказал Гарри.

— Вот видите? Я же говорила, что он знает, что делает, успокоилась Лиз.

— Поэтому я и вышла за него замуж, — улыбнулась Филлис.

— Хорошо, тогда давайте поскорее выберемся отсюда, предложил Фред, — и у нас с Гарри будет по второму медовому месяцу.

Все рассмеялись, и Гарри завел моторы. Сначала они никак не хотели включаться, чихали и кашляли, но потом разошлись и заработали так громко, что у них чуть не лопнули барабанные перепонки. Гарри знал, что когда они выедут из ангара на открытую местность, шуму поубавится. А когда поднимутся в воздух, рев двигателей покажется и вовсе приятным бархатным рокотом, напоминающим о постоянном приближении к безопасности и свободе.

Он прибавил газу, чтобы самолет прогрелся, проверил руль направления, элероны, рули высоты, а затем снял тормоз, и они легко выкатились из ангара на бетонное поле.

— Не могу поверить, что сделали эти бабочки с бедными людьми, — вздохнула Лиз.

— Лучше уж с ними, чем с нами, — ответил Фред.

Никто не стал продолжать разговор. Об этом было страшно вспоминать, хотя все это и было правдой, и все они еще чувствовали этот страх, думали об этом и надеялись на скорое избавление.

Гарри вырулил к началу взлетной полосы. Бетонка была прямая и чистая, никаких помех на ней не было видно. Он поставил самолет на тормоз и еще раз проверил моторы, убеждаясь, что они исправны, прежде чем доверить им свою жизнь! и жизнь своих товарищей. Гарри внимательно изучил показания приборов — все казалось нормальным. Все, кроме давления в левом масляном коллекторе. Оно было низковато, но все же в пределах нормы. Гарри посмотрел из окна на крылья, на вращающиеся винты, улыбнулся, мысленно перекрестился и снял тормоз. Все затаили дыхание.

Самолет быстро набирал скорость и, прежде чем они успели опомниться, Гарри потянул штурвал на себя и колеса оторвались от бетона. Машина мягко поднялась в воздух легко, плавно и величественно.

Он развернул самолет на юг, к маленькому городку, где им могли оказать помощь. И тут стрелка манометра, указывающая давление в левом коллекторе, стала дергаться и вертеться.

Почувствовались рывки, и самолет начал нырять, уставившись носом в землю. Гарри делал все, чтобы только выровнять машину. Ему удалось немного приподнять нос, но тут он услышал, как левый мотор чихнул и стал затихать.

Скорость резко упала. Самолет уже не слушался рулей, как полагается. Гарри знал, что у него нет опыта полетов на двухмоторных самолетах с одним работающим двигателем. Ну почему из всех машин он выбрал именно эту? Почему именно с испорченным мотором?

Он взялся за сектор газа, надеясь, что большая мощность справа компенсирует недостаточную тягу левого двигателя, и попытался выровнять самолет.

Но все было безуспешно.

Они были уже слишком низко и продолжали терять высоту.

Казалась, что все в самолете поняли свою судьбу.

Гарри увидел, как навстречу стремительно несется река, и в этот момент он думал только об одном: «Все мы прошли долгий путь. И пришли в никуда...»

17

Джек вышел на улицу, но их горькие всхлипывания продолжали эхом доноситься до него. С каждым шагом, отделяющим его от Дианы и Робби, он все больше чувствовал, что предает их, оставляя одних встречать страшную смерть. В голове у него звучали их умоляющие голоса. Робби говорил ему, что он не вернется, что их отец тоже обещал вернуться, но так и не пришел. Обвинения, шедшие из уст детей, были куда страшнее тех, которые, могли бы представить взрослые. В них была только правда, чистая правда без всякого сочувствия, приукрас и мнимого понимания, которые приходят с возрастом.

И все же он знал, что у него нет выбора. Он ничего не мог придумать, чтобы взять их с собой. Если бы он их забрал, то они наверняка погибли бы. Сейчас же по крайней мере у него была возможность пойти за помощью и привести сюда спасателей, которые помогут немногим выжившим, догадавшимся спрятаться в укромном месте и ждать.

По крайней мере это что-то реальное.