Ночи в цирке

Энни и Грейс тоже понемногу откладывали и теперь решили объединиться, чтобы открыть небольшое агентство с услугами машинописи и всякой конторской работы. Грейс ведь трещала на своих клавишах, как на кастаньетах, а Энни настолько хорошо разбиралась с цифрами, что несколько лет вела у матушки Нельсон бухгалтерию. Они тоже на следующий день съехали и отправились искать помещение. Я рада, сэр, что благодаря упорному труду и хорошей организации эти девушки сумели преуспеть.

У нас была еще Дженни, самая симпатичная и добродушная потаскуха из всех когда-либо фланировавших по Пикадилли, которая, впрочем, не обладала никакими особыми талантами и никогда не откладывала денег, все отдавала нищим. Единственным ее капиталом была собственная шкура, а тут еще поминки, выселение, она слегка перебрала портвейна и расплакалась: «Что со мной будет?» Работать в одиночку она бы не смогла – ей не хватало бы атмосферы защищенности и сердечности, которая была в нашем заведении. Мы принялись ее утешать, вытирать слезы, как вдруг в дверь – тук-тук-тук, и – смотрите-ка! – посыльный с телеграммой.

И знаете, что принесли ей тренькающие провода? Мужа! В телеграмме было: «Как говорится, смерть одна не ходит, и моя жена бросила якорь в том же порту, что и адмирал». (Он всегда называл матушку Нельсон адмиралом.) «Милая Дженнифер, будь моей перед лицом Бога и человека!» – и подпись: «Лорд такой-то».

– Хлам! – вставила Лиззи с тяжеловесной ироничной рассудительностью.

– Лорд Хлам, – задумчиво согласилась Феверс. – Назовем его так, сэр, потому что, если я скажу его имя, вы будете очень удивлены, отыскав его в «Книге пэров» Бэрка. Так вот, где две смерти, там и третья. Да, они поженились, все прошло очень чинно в церкви св. Иоанна на Смит-сквер, она не была в белом, потому что он выдал ее за вдову из провинции. А потом, на свадьбе в отеле «Савой», случилось не самое худшее…

–…он нашел свою смерть в bombe surprise[22], – сказала Лиззи и издала резкий смешок, заработав укоризненный взгляд Феверс.

– Ей отходят тридцать тысяч в год, поместье в Йоркшире, еще одно, – в Шотландии и вполне приличный дом на Итон-сквер в придачу. И наша душка жила бы себе дай Бог каждому, но она оказалась очень сентиментальной и долго скорбела об усопшем, тем более что эта непробиваемая оптимистка надеялась на долгую и счастливую жизнь со своим старьем.

– Только шлюха, – вдруг с жаром заявила Лиззи, – может ожидать от замужества слишком многого.

– Дженни почернела (вообще-то, она рыжая) и вся в трауре решила смотаться в Монте-Карло пошустрить по столам; ноябрь, погода собачья, а у нее была слабость к азартным играм. Сидела вся в черном от Уорта, в самых скромных вдовьих бриллиантах…

–…и вдруг поймала на себе взгляд джентльмена из Чикаго, производителя швейных машин…

–…вы хотите сказать… – встрепенулся Уолсер.

– Именно.

Уолсер нервно постучал по зубам кончиком карандаша; впервые за весь разговор он попал в затруднительное положение, получив проверяемый факт, проверить который было невозможно. Разве что телеграфировать миссис N Третьей и спросить, не приходилось ли ей работать в борделе, которым заправляла одноглазая шлюха по кличке Нельсон? Контракты заключались и за гораздо меньшие сенсации!

Феверс и Лиззи одновременно вздохнули.

– Хотя, насколько я понимаю, этот Супруг Номер Два тоже не особый бодрячок, – нараспев произнесла Лиззи с непроницаемым лицом. – Бедная девочка, интересно, смягчат ли его миллионы боль ее утраты?

Левое веко Феверс на мгновение опустилось.

– А Эсмеральда, – продолжала она, – наигрывала на своей флейте, да с таким успехом, что один из постоянных клиентов матушки Нельсон, джентльмен из театральных кругов, с которым она была очень дружна, именно тогда, как нельзя более своевременно, присылает курьера с сообщением, что он придумал номер, в котором Эсмеральда выступает заклинательницей змей и выманивает своей музыкой из корзинки змею в виде молодого человека приятной наружности и сверхъестественной физической гибкости, известного как Человек-Змея. Сама Эсмеральда появляется завернутая в шкуру тигра и в греческих сандалиях. Таким образом, ее флейта оказалась поистине волшебной,и с этим высокохудожественным номером она с огромным успехом объездила Британию и Европу. А Человек-Змея вскоре ухитрился настолько крепко окрутить Эсмеральду, что теперь у них завелась парочка змеенышей (дай Бог им всего!), которым мы с Лиззи стали крестными матерями.

– Мы тоже не остались на улице, сэр. Все сбережения и чаевые, что годами откладывались мной и Феверс, были вложены в дело моей сестры, и у нее нашлось для нас местечко. И мы решили уйти на время в тень и «получше разбежаться, чтобы дальше прыгнуть», как говорят французы. У меня есть сестра, Изотта. Лучшее мороженое в Лондоне, сэр. Лучшая кассата[23] за пределами Сицилии, старый фамильный рецепт. Il mio papa[24] привез его. А что до нашего bombe surprise…