Ночная кукушка

Узнав это, я была просто в шоке! Ну и законы у нас в стране!

Я подсчитала, и вышло, что Линка в своей жизни работала приблизительно восемь лет, причём за минимальную заработную плату. Но за счёт того, что она родила твоих детей (один из которых вообще не жил с ней и официально проживал в другом регионе с бабушкой и дедушкой, и там ходил в школу), теперь она до конца жизни может курить бамбук и складывать на свой банковский счёт все начисляемые ей пособия! Да и раньше, когда Захар был совсем маленьким, Линка тоже им не занималась. Он был полностью на моих родителях, моя мать даже была членом родительского комитета детского сада Захара и всё для того, чтобы у Линулинки-золотулинки было достаточно времени на личную жизнь. Более того, моя мать всегда утверждала, что они с папой считают Захара сыном, а не внуком, потому что занимались им с первых дней его жизни.

А ещё мать рассказывала мне, что когда из-за пандемии всех школьников перевели на дистанционное обучение, и Линкиным детям выдали в качестве компенсации продукты, типа гречки, риса и сахара, Линка всё это собрала и отвезла в деревню, со словами: «Мне ничего этого не нужно!»

Когда я услышала это, то сказала матери:

– А мы практически всё лето только и питались этими продуктами!

Как говорится: почувствуйте разницу!

Так вот, возвращаясь к разговору с тётей Зиной. Про внешний вид женщины, родившей меня, я сказала, что моя мать всегда плохо выглядела, даже в молодости (теперь становится понятно, почему отец изменял ей!). Мне даже было стыдно, что матери моих подруг, которым в моём детстве было уже за сорок, выглядели красивыми и ухоженными женщинами, тогда как моя мать, которой было всего тридцать, выглядела как деревенская бабка. Так что тот факт, что сейчас эта женщина выглядит плохо, отнюдь не показатель того, что ей действительно плохо. Для неё норма – выглядеть так, словно ей плевать на собственную внешность. Но я думаю, ей не плевать. Я думаю, тем самым она пытается наказать членов своей семьи и всех окружающих за то, что они не обращаются с ней должным образом. Не относятся к ней как к королеве и не осыпают золотом и бриллиантами, не возят на дорогие курорты и не дарят соболиные шубы. Мол, раз вы не покупаете мне дорогую одежду, не оплачиваете салоны красоты и СПА, не возите меня на Мальдивы, так получайте то, что заслужили! Смотрите на меня, и пусть вам будет стыдно за то, что я вынуждена так выглядеть! Это по вашей вине я такая страшная и безобразная! И вы никуда от меня не денетесь, будете, как миленькие, смотреть на меня с утра до ночи и ругать себя за то, что не отдали мне свои последние денежки!

Но тётя Зина, как и другие люди, не позволяют себе в это верить. В их чистых душах просто не может зародиться мысль о том, что кто-то другой может так сильно ненавидеть окружающих, включая членов своей семьи, что способен изуродовать сам себя, чтобы вызывать к себе жалость и одновременно пробуждать в других чувство вины.

В общем, мне не удалось переубедить тётю Зину, я же, после разговора с ней, наоборот, укрепилась в уверенности, что во всём права.

Моя мать никогда не упускает случая принизить другого человека, даже самого близкого (за исключением, разумеется, Линулинки-золотулинки), и если ей вдруг становятся известны чьи-то грязные секреты, пусть даже это непроверенные слухи, она не только начнёт их распространять с удвоенной энергией, она ещё и будет бравировать своей праведностью, что, мол, она не такая, и никогда бы так не поступила.

К примеру, случай о том, что однажды в молодости папа напился и уснул на берегу реки, мать повторяла, наверное, сотни раз. После этого он застудил почки, и ей пришлось делать ему уколы.

И как она об этом рассказывала! Ну прямо папа – злодей века, а она – мать Тереза, которая каждый день совершает подвиг самопожертвования, так как осталась жить с мужем, позволившем себе однажды напиться до бесчувствия, и даже лечила его!

Что я могу на это сказать? Я сама восемнадцать лет прожила с мужем-алкоголиком и ни дня не считала себя героиней, и даже всячески старалась скрывать проблемы в своей семье, даже от близких людей. Так что для многих людей факт того, как сильно пил мой муж, стал откровением, и они узнали об этом лишь после его смерти.

К чему я всё это? Да к тому, что факт измены мужа стал бы для моей матери железобетонным аргументом, который она бы упоминала при любом удобном случае, чтобы подчеркнуть масштаб своей жертвенности. Но она ни разу никому об этом ни обмолвилась. Ни словом, ни намёком. Об этом знали единицы, да и те были знакомыми или родственниками папы, и им невыгодно было разносить эту информацию.

Но мне мать точно бы всё рассказала! Она никогда не упускала случая показать своё величие, даже за счёт унижения других. Эту женщину никогда не волновало, что она портит репутацию собственного мужа. Наверное потому, что она не испытывала никаких тёплых чувств к нему. Тем более, она, и вправду, почему-то именно мне, а не Линке, рассказывала гадости о папе, наверное, понимала, что меня это заденет сильнее, чем её.