Ночная смена

— На всех поделить — совсем смешно. Тут и одному-то мало будет.

— Ну, двигайте. За агонирующим приглядывай.

— Само собой. Там, говоришь, операционную готовят?

— Ну да. Так что еще и тебя припашут.

— Разве что как сильно нерасторопного ассистента.

— Ты ж хирургией увлекался?

— На четвертом курсе. Так что шить отвык вовсе.

— Ну, живы будем — сегодня на семинаре встретимся. К слову — помыться не забудь — там у них даже ванна есть.

— Пахну?

— Не то слово.

— Это из-за того, что в морге сидели.

— Ага. А так от тебя розами и амброзиями пахнет обычно. Пока не уехал — может нужно что?

— Нужно. Патроны к ПМ у тебя найдутся?

— Вот, последняя пачка.

— Последнюю — то вроде не отдают?

— У меня еще две обоймы.

— А насчет медикаментов?

— У МЧСников возьмешь, если что.

— Ну, все — до вечера! Голову береги!

— И тебя туда же!

Надежда вылезает из салона «Хивуса».

— Думаю, что транспортировку перенесут. Вы проверили — ничего не осталось в салоне нашего?

— Проверил. Вот — братец остался вне салона.

— Уже все, ухожу.

Вместе с братцем уходят и оба водилы, до этого что-то осматривавшие винт своего глиссера. Машем прощально руками, и набитый людьми агрегат усвистывает по льду в Кронштадт.

Стараюсь поаккуратнее уложить оружие, лежащее на тряпице, похожей на половинку покрывала, потом вяжу корявоватый узел (такие обычно таскают беженцы и погорельцы, только вот хорош он для подушек, а не оружия) и укладываю его сзади в УАЗ. Торчащий ствол автомата-дробовика мешает, вытягиваю пушку из узла и стараюсь ее поставить аккуратно. Обнаруживаю крепление — в нем стоит двустволка. Ну, раз есть крепление — то пусть в нем стоит автомат, а двустволку… она еще и не заряжена — можно и так уложить. Вроде не особенная она какая — обычная наша тулка, да и калибр мелковатый, не 12 во всяком случае.

Когда садимся с Надеждой в УАЗ, вызывает Николаич.

— Что, все еще поделиться не можете?

— Не, уже поделились, госпиталь плавучий убыл.

— Эт хорошо. Вы возьмите видеокамеру.

— А канистры?

— Пока не треба, тут уже подразжились. Сварщик где? Не нашелся?

— Телефон у него занят.

— Вот черт! Ладно, ждем вас.

— Принято.

Надежда Николаевна очень неодобрительно на меня смотрит.

— Что я сделал сильно не так?

— Не мое дело врача учить…

— Бросьте. Здоровая критика снизу, сверху и сбоку — основа врачебного мастерства.

— Про врачебное мастерство ничего не скажу, а вот ППС хрен знает кому — Вы отдали зря. И патроны тоже в конце. Хоть он и брат Ваш.

— Ну, тут нас и Ильяс прикроет и у Вас…

— Это легкомыслие. Может случиться всякое — останетесь один — с двумя обоймами — курам на смех. Хотя бы из узелка возьмите что-нибудь. Меня подташнивает, когда я вижу невооруженного человека, тем более врача.

— Вы правы. Я сейчас тут приторможу и схожу за камерой, а Вы — если не трудно подберите на свой вкус эквивалент.

— Хорошо.

Идти мне недалеко — чертов УАЗ спокойно пролез на лед и мы подъехали почти вплотную к «Хивусу». Непривычно — до этого ездил только на обычных машинах. Начинаю понимать людей, которые любят джипы. Есть за что.

Ильяс на секунду отрывается от бинокля, ухмыляется приветливо и снова начинает осматривать местность. В его действии есть что-то механическое, хотя я понимаю, что это стандартный способ снайперского контроля — зигзагами от близкого к дальнему участкам…

Беру камеру, все-таки прихватываю канистру с бензином и скоро мы уже катим снова вверх — к Коттеджу. Надежда спроворила один из «Кедров», четыре магазина к нему и три патронные пачки. И пока я это не разместил на себе — не успокоилась. Зато сидит сейчас довольная, как кошка, у которой за ушком почесали.

Бревно уже спихнуто с дороги, поэтому выкатываюсь на перекресток.

Удивляет то, что наши не стоят в полный рост. Вижу только Серегу, пристроившегося лежа за каким-то «Опелем». Правда лежбище пулеметчик себе оборудовал на каком-то пальто, но то, что он внимательно смотрит в сторону Санкт-Петербурга мне как-то не нравится — нет никакой расслабухи после удачного боя, наоборот видно, что вологодский взведен, как боевая пружина.

— Ну, что тут?

— Да знаешь, похоже, странновато тут все. Думали просто бандюганы — мародеры. А тут как-то гаже.

— А что гаже-то?

— Дуй к Николаичу — они у караулки сейчас.

— Которой?

— Вон той — Серега дрыгает ногой, показывая ботинком примерное направление.

Поневоле пригибаясь, двигаемся между машин. Новоприобретенный «Кедр» удобно лег в руки. Смешная плюшка…

У караулки стоит мангал, вкусно пахнет шашлыком. Правда видно, что шашлык пригорел маленько.

— Эй, медицина!

Смотрю, кто тут такой фамильярный. Оказывается — Саша. Мы его не заметили — и прошли боком к нему, а он уютно устроился за зеленоватым «Хюндаем» с прострелянными стеклами… Сидит, смотрит на нас и улыбается во весь рот. Нехорошо. Хреновый из меня Виннету.

— Ну, что тут?

— Стоял дозор из десятка сукиных детей. Несколько человек мы внизу постреляли, в тех двух машинах, двух Ильяс зацепил — один у Коттеджа валяется, второй — вон стоит…

— Где? Как стоит?

— Стоя стоит — на два пальца левее указателя. Видишь?