Ночная смена

Там был Иван Яковлевич, старый съемщик, а также Журавлев, начальник участка, Воробьев и бригадир Михайлов. Михайлову следовало выходить в следующую ночь, но он пришел с дневной сменой. Он каким-то чутьем первый узнавал о неполадках на промприборе.

Съемку кончили. Золото лежало в консервной банке. Рядом тупо топтался охранник. «Наконец Райский выставил охрану, — подумал Машин, — дело полезное, но глупое. Ребята у нас честные. Кстати, готов спорить, охранник раньше был пожарником: ружье он держит как брандспойт».

Машин взял тяжелую банку. Наверху лежал найденный Максимовым самородок. Машин еще раз подбросил его на ладони. Охранник добродушно, но несколько подозрительно следил за движениями Машина.

Подошел звеньевой с пятого промприбора, придирчиво заглянул в банку. Золота было много.

— Ну? — спросил Михайлов.

— Нормально, — уклончиво ответил звеньевой, — у вас пески, у нас вода. Пока промоем рубашку…

Машин знал, что на пятом пески богаче, но лежат глубже и там не скоро до них доберутся.

Странно, отстояли двенадцать часов, кончили смену и чего-то не очень торопятся уходить. Михайлов с Максимовым опять заспорили из-за уборки бункера. Иван нехотя доказывает, что они в свою смену не работали, поэтому Максимов лез в бутылку.

— Игорь, идем! — кричит Санька.

И они пошли вчетвером, цепочкой по полигону, по бревну через речку, напрямик вдоль галечных отвалов, и Игорь легко шел первым, и Машин никак не мог его догнать, и Игорь легко перепрыгнул вторую речку, а под Машиным провалилась та подозрительная льдина, которую он так благоразумно обошел вчера вечером, и Машин промок до пояса, и надо было еще перебраться через чертов мост, подняться по полигону первого участка в поселок, пересечь проспект Новикова, взойти на заснеженное крыльцо будки, принести в ведре воду (сволочи, вечно отлынивают), вылить воду из сапог, помыться, переодеться, успеть в столовую (слава богу, нет очереди), повесить сушиться спецовку, брюки, носки, пихнуть Ваську, и…

Выспавшись, Машин зашел в контору и узнал, что ему утром снимать золото на втором участке, в другой бригаде. «Ну и черт с ними», — решил Машин и пошел в столовую.

Начинался ужин. Тускло светила лампочка. Скамейки размазали по дощатому полу неясные тени. Человек десять столпилось у окошка.

Машин лениво уперся взглядом в стену. И вдруг красные крупные буквы его фамилии обожгли лицо.

МОЛНИЯ

НОЧНАЯ СМЕНА ЧЕТВЕРТОГО ПРОМПРИБОРА

В СОСТАВЕ ГОРНОРАБОЧИХ МАКСИМОВА, ПАДУНА, РЕКЕМЧУКА И МАШИНА

В НОЧЬ НА 5 ИЮНЯ ВЫПОЛНИЛА СМЕННОЕ ЗАДАНИЕ ПО МЕТАЛЛУ НА 213%

ПРИВЕТ ПЕРЕДОВИКАМ!

ГОРНЯКИ, СЛЕДУЙТЕ ИХ ПРИМЕРУ!

КОМИТЕТ ВЛКСМ

И тут он впервые подумал, что людей на прииске не хватает, и ребятам придется работать втроем, и что он поторопился, и в будущем мог гораздо больше делать, и привык бы и сдружился бы с этими ребятами, и может быть, для него, человека — перекати-поле, открывалась какая-то новая жизнь, она могла его увести к неизведанным берегам, а он опять остался за бортом…

* * *

В середине августа кончились три года его вербовки, и Машин, не задерживаясь ни дня, улетел на материк, а потом на юг, в Сочи.

Там все было.

Но почему-то очень скоро прошла радость возвращения, свободы, безделья. Машин жарился на шумном грязном пляже среди тощих самодовольных девиц и огромных размеров пожилых теток, нахально закатывающих трусы и выставляющих на обозрение свои жирные части, слушал телячьи восторги горожан по адресу всеми объезженного, закиданного окурками, заплеванного Кавказа, окунался в однообразное скучное море, смотрел на часы и думал, что вот на Чукотке уже девять вечера и по тропинке, освещенной ледяными лучами немеркнущего солнца, идут трое парней в темных ватниках, идут через чертов мост, через речки, вдоль галечных отвалов, по тундре, идут в ночную смену.