Ночная смена

– Ты очень забавный, – улыбнулась она.

Он вежливо улыбнулся в ответ.

– Нет, правда. Так странно, что из всех моих знакомых здесь появился именно ты… Мне казалось, я никого не хочу видеть. А вот тебя я видеть рада, Эд. Честно.

– Иногда хорошо оказаться рядом с кем-то посторонним.

– Наверное. – Она помолчала. – А кто ты вообще, Эд? Не считая, конечно, того, что ты мой добрый ангел. Кто ты на самом деле? – Ей вдруг почему-то стало очень важно это узнать.

– Да как тебе сказать… – пожал плечами он. – Просто один из тех чудиков, которых встречаешь в студенческом городке с кипой книг под мышкой…

– Эд, ты – не чудик.

– Еще какой чудик! – возразил он и улыбнулся. – Так и не избавился от подростковых прыщей, студенческие братства никогда не пытались заполучить меня в свои ряды, я всегда сторонился всяких тусовок и вечеринок. Типичная книжная крыса, грызущая гранит науки. Когда следующей весной крупные корпорации начнут искать новых сотрудников среди выпускников, я, наверное, подпишу с какой-нибудь контракт и исчезну из твоей жизни навеки.

– И тебе не стыдно так говорить? – с мягким укором спросила она.

Он улыбнулся, но улыбка вышла какой-то вымученной.

– А родители? – спросила она. – Где ты живешь, что любишь делать?..

– Расскажу как-нибудь в другой раз, – пообещал он. – А сейчас я отвезу тебя домой. Завтра тебе предстоит долгий и утомительный перелет, и еще многое надо успеть сделать.

В тот вечер впервые после смерти Тони она почувствовала себя лучше, успокоилась, и ей уже не казалось, что где-то внутри продолжает заводиться пружина, которая рано или поздно обязательно лопнет. Элизабет думала, что уснет быстро, но сон пришел не сразу.

Ей не давали покоя разные мысли.

Элис рассказала мне… Бедная Бет…

Но Элис проводила лето в Киттери, а до Скоухегана оттуда восемьдесят миль. Наверное, она приезжала в Лейквуд посмотреть пьесу.

«Шевроле-корветт» был последней модели. Очень дорогой. На зарплату рабочего сцены в Лейквуде такую не купишь. Богатые родители?

Эд заказал именно то, что она заказала бы сама. Может, это было единственным блюдом в меню, которое позволило ей ощутить чувство голода.

Ментоловые сигареты. И он ее поцеловал, пожелав спокойной ночи, именно так, как ей бы хотелось. И… Завтра тебе предстоит долгий и утомительный перелет.

Он знал, что она уезжала домой, потому что она сама рассказала об этом. Но с чего он взял, что она полетит на самолете? И что перелет долгий?

Все это беспокоило ее. Беспокоило еще и потому, что появилось отчетливое чувство: она начинает в него влюбляться.

Я знаю, чего тебе хочется.

Эти слова, произнесенные при знакомстве размеренным тоном капитана подлодки, отмерявшего глубину погружения, продолжали крутиться в голове, когда сон наконец взял свое.

Он не приехал проводить ее в маленький аэропорт Огаста, и она огорчилась. Ожидая приглашения на посадку, Элизабет размышляла о том, как незаметно можно привязаться к человеку. Наверное, так и у наркоманов постепенно вырабатывается зависимость. Они обманывают себя надеждой, что могут «завязать» в любой момент, однако…

– Элизабет Роуган, – раздалось по громкой связи, – просят подойти к белому телефону возле службы информации.

Она поспешила туда и услышала в трубке голос Эда:

– Бет?

– Эд! Я так рада тебя слышать! Я подумала, что, может быть…

– Я тебя встречу? – Он засмеялся. – В этом нет необходимости. Ты уже большая и сильная девочка. И очень красивая. Ты сама отлично справишься. Мы увидимся в колледже?

– Я… наверное.

– Это отлично! – Он немного помолчал и добавил: – Потому что я тебя люблю. С той самой минуты, как увидел в первый раз.

У нее перехватило дыхание, и она не могла выдавить ни слова. В голове завертелись тысячи мыслей.

Он снова тихо рассмеялся:

– Нет, сейчас не надо ничего говорить. Мы еще увидимся. Тогда и поговорим. Времени будет достаточно. Счастливого пути, Бет. И до встречи.

Послышались короткие гудки, а она все продолжала стоять, прижимая к уху белую трубку, не в силах разобраться с ворохом обрушившихся на нее мыслей.

Сентябрь.

Элизабет вернулась к привычной жизни, ритм которой диктовался учебой, как женщина, ненадолго отвлеченная от привычного занятия вроде вязания. Она, конечно, как и все предыдущие годы учебы, снова жила в одной комнате с Элис. Еще на первом курсе их свел вместе компьютер, распределявший места в общежитии. Девушки всегда хорошо ладили, хотя у них были разные интересы и характеры. Элис, прилежная студентка, специализировалась на химии, и ее средний балл успеваемости был одним из самых высоких. Что касается общительной и не такой усидчивой Элизабет, то она изучала две основные специальности: педагогику и математику.

Они по-прежнему ладили, но после минувшего лета уже не были так близки. Элизабет считала, что причиной их отдаления стал тот памятный экзамен по социологии, но сама этой темы больше не поднимала.