Ночная смена

После заставки в виде символа войск РХБЗ во весь экран началась запись. В маленьком помещении размером со стандартную операционную на двух столах лежали трупы. На первом столе чудовищно обезображенные обгорелые останки, крепко стянутые многочисленными ремнями, подрагивали и слабо шевелились. Несмотря на то что у тела не было головы, рук и ноги, оно явно пыталось выбраться из сдерживавших его пут. На втором столе неподвижно лежал также связанный ремнями свежий труп молодой брюнетки. Расстояние между двумя столами составляло не больше метра. В кадр вошел человек в полном костюме химической защиты. В правой руке он держал хромированную спицу с заостренным концом. Он вонзил спицу прямо в широкую рану на груди обрубка, несколько раз повертев ее там, вынул и вытер кончик спицы о бедро мертвой женщины, после чего отошел в сторону. Примерно через минуту женщина задергалась, ее нижняя челюсть отпала, и из горла раздался оглушительный свист, почти сразу перешедший в визг. Ее голова вертелась из стороны в сторону, с силой стукаясь затылком о железную поверхность стола. Она так раскачивала его, что ремни скрипели, а крышка дрожала. К столу подошли еще два человека, одетых в костюмы химзащиты, один из них фиксировал ее конечности, пока другой набирал кровь из вены и брал пункции разных тканей и органов. Особенно запоминающимся получился забор спинномозговой жидкости. Один из экспериментаторов с заметными усилиями двумя руками притянул голову женщины к ее груди и так удерживал. Второй, воспользовавшись тем, что шея ожившего трупа оказалась открыта, взял в руки механизм, похожий на большой шприц и, отбросив в сторону мешавшие действию свалявшиеся в паклю волосы, воткнул жало шприца между шейных позвонков. Раздался неприятный резиновый скрип, и емкость стала наполняться мутной жидкостью. Женщина рычала и скрежетала зубами. Закончив с анализами, два человека, запакованные в непроницаемую для заразы специальную одежду, ушли. Как только они удалились, появился солдат с ранцевым огнеметом и пустил огненную струю в изгибавшуюся штопором женщину. Огонь сразу пробил себе дорогу, спалив кожу на боку, как папиросную бумагу, и обнажив начавшие обугливаться кости. Труп окутался синим коптящим пламенем. На этом моменте профессор остановил запись и сказал:

– Дальше неинтересно. Интереснее другое, а именно – за кадром остался другой эксперимент, надо сказать, более занимательный.

– Чем же он вас так поразил?

– В нем в одной комнате с зараженным объектом на ночь оставили труп. Никто на этот труп активный биоматериал не наносил, и все равно он через несколько часов ожил.

– Как же так? Этого быть не может.

– Однако это факт. Находящаяся хотя бы в минимальном контакте с исследуемыми объектами мертвая плоть словно пропитывается некой черной энергией, вселяющей в нее извращенное подобие жизни. Помимо этого, ты знаешь, мы установили: исследуемые клетки наиболее активны в ночное время. Любой свет, включая и обыкновенный электрический, но все же в большей степени солнечный, тормозит обменные процессы в тканях оживших трупов. Днем они не способны передвигаться вообще, а при воздействии электрического света полностью теряют ориентацию и становятся пассивными и не представляющими угрозу, их нервная система впадает в подобие паралича, при сохранении рефлекторной мышечной активности. И еще одна особенность, касающаяся света, – свет, пропущенный через синий фильтр, не дает такой реакции, объекты остаются весьма подвижными и целеустремленными, если так можно выразиться.

– Так что же это, профессор?

– Не знаю, и это пугает меня больше всего. На ближайшем военном совете, через два часа, я буду требовать полного уничтожения объектов. Доказать это нашему шефу, доктору Королеву, будет довольно сложно, учитывая, как он ухватился за возможность их боевого использования, – профессор тяжело вздохнул. – Но в конце концов, я думаю, он должен понять – они слишком опасны. Это просто чудо, что в первые часы удалось локализовать очаг их распространения. Чудо.