Ночная Сторона Длинного Солнца

— Ага! Хорошо! Хорошо! — воскликнул старик. — Внутрь! Внутрь! Только закройте дверь. Закройте дверь и за мной. — Шагая через две ступеньки, он стал подниматься со скоростью, которая потрясла бы Шелка, будь она и у человека вдвое моложе.

— Его зовут Меченос, — сказал Шелку Гагарка, расплатившись с носильщиками. — Он будет тебя учить.

— Учить чему?

— Рубке. Тридцать лет назад он был лучшим. Лучшим в Вайроне, во всяком случае. — Повернувшись, Гагарка ввел Шелка внутрь и закрыл дверь. — Он утверждает, что и сейчас лучше всех, но быки помоложе не принимают его вызов. Они говорят, что не хотят вывести его на чистую воду, но я не знаю. — Гагарка хихикнул. — Представляю себе, что они почувствуют, если старый козел утрет им нос.

Кивнув и решив поинтересоваться тем, что такое «рубка», через несколько минут, Шелк уселся на вторую ступеньку и снял повязку Журавля; она была холодной, и, хотя в тусклом коридоре трудно было быть полностью уверенным, ему показалось, что он чувствует кристаллики льда на ее ворсистой поверхности. Он стукнул ею об пол.

— Ты знаешь, что это такое?

Гагарка наклонился поближе:

— Нет, не знаю. А что это?

— Самая настоящая чудесная повязка для моей щиколотки. — Шелк опять ударил ею об пол. — Она обвивается вокруг сломанной кости как змея. Ее ссудил мне доктор Журавль. Надо ударять ее обо что-то, пока она не станет горячей.

— Я на минутку взгляну на нее? Я могу ударить сильнее, стоя.

Шелк передал ему повязку.

— Я слышал о таких и даже однажды видел, но ни разу не касался. За нее просят тридцать карт. — Гагарка ударил повязкой о стену и присел, чтобы помочь Шелку поставить ее на место; она стала настолько горячей, что дымилась.

Лестница, крутая и узкая, как сам дом, была покрыта изодранной и настолько поношенной настилкой, что местами стала скользкой; но, при помощи Гагарки и влекомый вперед любопытством, сжав зубы и перенося большую часть веса на львиноголовую трость Крови, Шелк взбирался по ней почти так же быстро, как и на здоровых ногах.

Дверь открылась в единственную голую комнату, занимавшую весь второй этаж; ее пол устилали изношенные парусиновые маты, на стенах висели мечи и сабли, многие виды которых Шелк никогда не видел или даже не слыхал о них, и длинные деревянные рапиры с корзинчатыми гардами.

— Ты хромой! — воскликнул Меченос. — Хромаешь! — Он танцевал вокруг них, атакуя и парируя.

— Я повредил щиколотку, — объяснил ему Шелк. — Через пару недель мне будет лучше.

Меченос сунул свою рапиру в руки Шелка:

— Но ты должен начать прямо сейчас! Начнем занятия с тобой сегодня вечером! Ты знаешь, как держать ее? Ты левша? Хорошо! Очень хорошо! Со временем я научу тебя драться и правой. Держишь трость в правой, а? Ты можешь парировать, но не ударять или резать ей. Понятно? Могу я тоже взять трость? Ты согласен, что это честно? Никаких возражений? Где… А, вот! — Потрясающий прыжок перенес его к ближайшей стене, с которой он схватил еще две рапиры и желтую трость, такую тонкую, что она скорее походила на палочку; как и рапиры, она была из отполированного бамбука.

— Сэр, я не смогу сражаться с вами с такой щиколоткой, да и Капитул неодобрительно смотрит на такие действия — и я никогда не был под стать вам или кому-нибудь вроде вас. Кроме того, у меня нет денег, чтобы платить за уроки.

— Ага! Гагарка — твой друг? Что с ним сделать, Гагарка? Просто научить его защищаться, верно?

Гагарка покачал головой.

— Он мой друг, а я — его. — Только сказав эти слова, Шелк осознал, что это правда. — И поэтому я не разрешу ему платить за меня, — добавил он.

Голос Меченоса упал до шепота:

— Ты сказал, что не можешь драться, из-за твоей одежды и покалеченной ноги. Но если на тебя нападут? Тогда тебе придется. Придется… И Гагарка, как твой друг, он тоже будет драться, верно? Драться за тебя? Ты сказал, что не хочешь, чтобы он платил. Разве он не чувствует то же самое?

Он бросил Гагарке рапиру.

— Ты не сделан из денег, а, Гагарка? Хороший вор, но бедный человек, разве не так говорят о тебе? Разве ты — разве вы оба не хотели бы сохранить все деньги Гагарки? Да! О да! Я знаю, что вы хотели бы.

Гагарка отстегнул свой тесак и положил его у стены.

— Если мы побьем его, он не возьмет мои деньги.

— Точно! — Меченос отпрыгнул. — Ты извинишь меня, патера, если я сниму штаны?

Он еще не закончил говорить, как они упали на пол; одна тонкая, как веретено, нога была черной и синтетической и сверкала, как сталь. Пальцы старика коснулись ее, и она тоже упала, оставив его качаться на одной естественной ноге, узловатой, покрытой синими венами.

— Что вы думаете о моей тайне? Пять я взял! — Он прыгнул к ним, ненадежно балансируя при помощи рапиры и желтой трости. — Пять я нашел!

Шелк, едва не опоздав, отбил широкий свистящий удар в голову.

— Слишком много частей? Едва хватило! — Еще один свистящий удар. — Не съеживайся!

Гагарка сделал выпад, старик парировал невероятно быстрым, незаметным для глаз движением; ответный удар его рапиры о череп Гагарки прозвучал громче, чем выстрел самого Гагарки в «Петухе». Гагарка растянулся на парусиновом мате.

— Патера! Защищайся!