Ночная тьма

— Нет, — возразил я, — именно в деньгах. Если у человека куча денег, то им восхищаются, на него смотрят с почтением, и тогда уже не имеет значения, где он родился.

— Но так везде, — заметила Элли.

— Прошу тебя, Элли, очень тебя прошу, не настаивай на визите к моей матери.

— Я все-таки думаю, что это нехорошо — не навестить ее.

— Ничего подобного. Позволь мне самому судить, что лучше для моей матери. Она расстроится, говорю тебе.

— Но ты должен хотя бы сообщить ей, что женился.

— Ладно, — кивнул я, сдаваясь, — Сообщу.

Мне пришло в голову, что куда естественней будет послать матери письмо из-за границы, чем из Лондона. В тот вечер, когда Элли писала дяде Эндрю, дяде Фрэнку и своей мачехе Стивизант, я тоже уселся за письмо. Оно получилось довольно коротким:

Дорогая мама!

Мне следовало бы написать тебе раньше, но я как-то стеснялся. Три недели назад я женился. Произошло это довольно неожиданно. Моя жена очень хорошенькая и милая девушка. У нее много денег, из-за чего мне порой делается не по себе. Мы собираемся построить себе дом где-нибудь в деревне. А пока путешествуем по Европе.

Всего наилучшего.

Твой Майк

Результаты наших с Элли стараний были несколько различны. Получив письмо, моя мать только через неделю написала ответ, который был вполне в ее духе:

Дорогой Майк!

Была рада получить от тебя письмо. Надеюсь, ты будешь счастлив.

Любящая тебя мама

Как Элли и предсказывала, реакция ее родственников была куда более шумной. Фигурально выражаясь, мы потревожили осиное гнездо. Вскоре нас стали осаждать репортеры, которые требовали романтических подробностей о нашем браке, появились статьи о том, что наследница всего состояния Гутманов сбежала с тайным возлюбленным, посыпались письма от банкиров и адвокатов. Наконец была достигнута договоренность об официальных встречах. Но перво-наперво мы встретились в Цыганском подворье с Сэнтониксом, посмотрели еще раз эскизы, обсудили кое-какие подробности и, только убедившись, что строительство началось, отбыли в Лондон. Там мы сняли люкс в «Кларидже»[14]

и приготовились встретить наступление вражеской конницы.

Первым прибыл мистер Эндрю П. Липпинкот. Это был пожилой джентльмен, сухой и сдержанный на вид. Он был высокого роста, поджарый, с обходительными и учтивыми манерами. Родом из Бостона, но по его произношению я бы никогда не догадался, что он американец. Предварительно нам позвонив, он явился в точно назначенное время — ровно в двенадцать. Элли нервничала, но довольно умело это скрывала.

Мистер Липпинкот поцеловал Элли, а мне, приветливо улыбнувшись, протянул руку:

— Ну, Элли, моя дорогая, выглядишь ты отлично. Цветешь, можно сказать.

— Как поживаете, дядя Эндрю? И как сюда добрались? Самолетом?

— Нет. Я очень неплохо поплавал на «Королеве Мэри». А это твой муж?

— Да, это Майк.

Я постарался не ударить лицом в грязь.

— Как поживаете, сэр? — И предложил ему что-нибудь выпить, на что он, улыбнувшись, ответил отказом, а потом, сев в кресло с прямой спинкой и позолоченными подлокотниками, посмотрел поочередно на Элли и на меня.

— Итак, — начал он, — молодые люди, вы привели нас в шоковое состояние. Совсем как в старинных романах, да?

— Извините нас, — взмолилась Элли. — Мне очень, очень стыдно.

— В самом деле? — довольно сухо осведомился мистер Липпинкот.

— Я считала, что так будет лучше, — оправдывалась Элли.

— Не могу согласиться с тобой, моя дорогая.

— Дядя Эндрю, — сказала Элли, — вы же отлично знаете, какой шум поднялся бы, если бы я.., если бы я все сделала как положено.

— Почему же обязательно должен был подняться шум?

— Разве вы их не знаете? — защищалась Элли. — Да и вас это тоже, между прочим, касается, — добавила она. — Я уже получила два письма от Коры. Одно вчера, а второе сегодня утром.

— Ты, надеюсь, понимаешь, что мы не могли не разволноваться, моя дорогая. Что это вполне естественно в сложившихся обстоятельствах?

— Я имею право сама решать, за кого, как и когда мне выходить замуж.

— Ты можешь думать что угодно, но спроси любую даму из любого семейства, она вряд ли воспримет подобное своеволие благосклонно.

— Но ведь я попросту избавила вас от лишних волнений.

— Конечно, можно трактовать это и так.

— Но это же правда, разве нет?

— Ты пошла на обман — верно? — да еще с помощью особы, которой следовало бы дважды подумать, прежде чем поступить так, как поступила она. верно? — да еще с помощью — Вы говорите о Грете? — вспыхнула Элли. — Она делала лишь то, о чем я ее просила. Они очень на нее сердятся?

— Естественно. А на что еще вы с ней могли рассчитывать? Вспомни, как ей доверяли.

— Я уже совершеннолетняя и имею право поступать так, как считаю нужным.

— Но ведь вы затеяли все это тогда, когда тебе еще не исполнился двадцать один, не так ли?

— Элли ни в чем не виновата, сэр, — вмешался я. — Это я ее подвел, так как многие обстоятельства были мне неизвестны, ну а поскольку все ее родственники живут в другой стране, то у меня просто не было возможности с ними познакомиться.