Ночная тьма

Доктор Шоу излагал свои показания спокойным тоном, но как-то неубедительно. Серьезных повреждений нет, сломана ключица, есть ушибы, какие бывают в результате падения с лошади, не очень серьезные и полученные в ту же минуту, когда наступила смерть. Она лежала на том же месте, где, по-видимому, и упала. По его мнению, смерть была мгновенной. Причина смерти — не телесные повреждения, а паралич сердца в результате шока. Насколько я сумел уразуметь из длинной вереницы медицинских терминов, Элли погибла просто из-за остановки дыхания, от чего-то вроде удушья. Все внутренние органы у нее были жизнеспособными, содержимое желудка подозрений не вызывало.

Грета тоже давала показания, но более настойчиво, чем доктор Шоу, утверждала, что у Элли три-четыре года назад были проблемы с сердцем. Ничего определенного ей не известно, но родственники Элли иногда говорили, что у нее неважное сердце и что ей нельзя себя перетруждать. Но ничего более определенного она никогда не слышала.

Затем допрашивали свидетелей, которые были поблизости от того места, где разыгралась трагедия. Первым говорил человек, который укладывал торф. Он видел, как дама проехала мимо него; она была на расстоянии примерно пятидесяти ярдов. Он знал, кто она, хотя прежде никогда с ней не разговаривал. Это была хозяйка нового дома.

— Вы узнали ее по внешнему виду?

— Нет, не совсем. Я узнал ее лошадь, сэр. Над копытом у нее белая метина. Она раньше принадлежала мистеру Кэри из Шеттлгрума. Говорили, что это смирная лошадь и вполне годится даме для верховой езды.

— Как вела себя лошадь, когда вы ее видели? Не слушалась?

— Да нет, вроде бы не баловала. Утро выдалось славное, продолжал он. Люди поблизости почти не проходили. Во всяком случае, он не приметил. По этой дороге через пустошь вообще не часто ходят, только если нужно было срезать путь к одной из ферм. Другая дорога пересекала эту через милю. Утром ему попались на глаза один-два человека, но он не обратил на них внимания — один был на велосипеде, другой шел пешком Они были от него слишком далеко, чтобы он сумел разглядеть их, да и вообще он многого не заметил. До того как он увидел даму в седле, он видел старую миссис Ли, так, во всяком случае, ему показалось. Она шла по дороге в его сторону, а потом свернула в лес. Она часто ходит на пустоши, то зайдет в лес, то выйдет на тропинку.

Коронер спросил, почему в суд не доставили миссис Ли. Насколько ему известно, ей послали повестку. Выяснилось, что несколько дней назад миссис Ли уехала из деревни — когда именно, никто не знал. И куда — тоже. Она часто уезжала и приезжала, никого не ставя в известность, поэтому ничего необычного в этом не было. Двое-трое из присутствующих добавили, что в тот день, когда случилось несчастье, ее в деревне не было. Коронер снова обратился к старику дорожнику:

— Вы, однако, считаете, что видели миссис Ли?

— Не могу сказать наверняка. Зря говорить не буду. Я видел высокую женщину, которая шла широким шагом, и на ней была красная накидка, какую часто носит миссис Ли. Но я особенно не приглядывался, я ж работал. Может, это была она, а может, и нет. Откуда мне знать?

А потом повторил то, что уже рассказал нам. Он видел, как дама проехала мимо него, ему и раньше приходилось видеть ее верхом на лошади, а потому особенного внимания на нее не обратил. Позже он увидел ее лошадь, вроде чем-то напуганную. «По крайней мере, так мне подумалось», — сказал он. Он не знал, во сколько это случилось. Часов в одиннадцать, а то и раньше. Позже он опять видел лошадь, только уже гораздо дальше. Она бежала к лесу.

Потом коронер вызвал меня и задал несколько вопросов насчет миссис Ли, миссис Эстер Ли, которая проживает в коттедже на окраине деревни.

— Вы и ваша жена знали миссис Ли в лицо?

— Да, — ответил я, — довольно хорошо.

— Вы с ней разговаривали?

— Да, несколько раз. Точнее, — добавил я, — это она разговаривала с нами.

— Она когда-нибудь угрожала вам или вашей жене? Я ответил не сразу.

— В некотором смысле, пожалуй, да, — признал я, — но мне и в голову не приходило…

— Что именно?

— Мне и в голову не приходило, что она говорит всерьез, — ответил я.

— В ее словах была обида на вашу жену?

— Моя жена как-то упомянула, будто ей кажется, что миссис Ли что-то против нее имеет, но она не может понять, что именно.

— Может, вы или ваша жена когда-нибудь позволили себе выгнать ее из своего поместья, угрожали ей или грубо с ней обращались?

— Грубила только она.

— Не создалось ли у вас впечатления, что она человек душевно неуравновешенный?

— Пожалуй, — подумав, ответил я. — По-моему, она решила, что земля, на которой мы построили себе дом, принадлежит ей или ее племени, или как они там себя называют. Своего рода навязчивая идея, — добавил я, — и, похоже, эта мысль овладевала ею все больше и больше.

— Понятно. Она никогда не угрожала вашей жене физической расправой?