Ночная вахта

Мне не хотелось его огорчать. Сейчас, когда ко мне почти вернулось зрение, я осознал насколько хорошо себя чувствую. О нарывах, расстроенном желудке, болях в суставах я не вспоминал уже несколько дней. Голод стал привычной, почти уютной частью ежедневного бытия. Мне было легко. Пора признать, что так легко мне не бывало даже в детстве. О, боги, неужели я провел детство в кварталах Лондона⁈ Полноте, уж Ислингтон ли мой истинный дом?

Доктор ушел спать, а я сидел у костра и размышлял о дьявольском размене постигшем меня. Болота забрали у меня абсолютно все и дали нового, вдвое щедрее. Так остался ли я Энди Дженкинсом или стал новым человеком? Человеком ли? Кто выиграл эту игру? Или я ничего не понял, и игра давно стала командной игрой? Возможно, я и Болота изначально были на одной стороне? Но как разыгрывались шары и каков был назначенный приз? Я уже не мог вспомнить. Если допустить, что я был нужен Болотам, то… Или это Болота были так нужны мне?

Два часа назад я взглянул на этот мир новыми глазами и все запуталось еще больше. Еще сутки назад мне казалось, что игра подходит к концу, и я бьюсь за лишние дни и часы жизни. А если все было не так? Если это был всего лишь начальный фрейм, свершились первые удары и шары лишь разошлись по своим местам?

Тысяча вопросов и предположений вертелось в моей голове и не удивительно, что она начала разламываться. На этот раз зрение было ни при чем. Просто я всего лишь человек, пусть и болотный, и мне не стоит пытаться разом решить все вопросы. Мир, который куда шире Болот, даст мне время.

Я отпихнул от себя тысячи вопросов и наивных попыток на них ответить, просто сидел, вспоминал просторы тростников и островков, наслаждался теплом едва горящего костра. Мои глаза вновь закрывала плотная повязка, но я знал, что истинный лик Болот навсегда останется в моей памяти. Собственно, можно никогда и не снимать бинт — я видел так много! Ну, нет, уж с этим я погорячился — любопытство мое только начало разгораться и мне захотелось увидеть все сущее на свете. Ха, да кто тут собирался умирать?

Кстати, отчего костер так неподвижен, если я уже целую вечность не подсовываю в него ветки? Я исследовал кострище тростью, потом, соблюдая должную осторожность, рукой. Причина отыскалась. Я задумчиво держал головню — от нее исходило на редкость ровное, размеренное тепло. Будь я зряч, я не обратил бы внимание. Будь у меня прежнее притупленное чутье, нос бы мне ничего не подсказал. Забавно, значит это та самая ветвь, которую Док погружал в «не-нефтяное масло»? Выходит, масло не ускоряет, а, наоборот, замедляет горение? И как это должно действовать в котле? Я не знал. Наши Болота дают подсказку умным, но не растолковывают все до буковки бестолковым дурачкам…

Глава 7

Спор джентльменов

Пальцы нащупали следующий стальной зуб, я взялся за напильник. Пила, лежащая поперек моих колен, тихо пела-звенела в такт плеску воды за бортом. «Ноль-Двенадцатый» бодро, хотя и неспешно, двигался по протоке. Я послушал гомон возмущенных птиц, ровное пыхтение двигателя и усерднее взялся за инструмент. Шорох напильника, на мой взгляд, вполне органично вписался в звуки Болот и катера.

Полдень — самое неприятное время. Сейчас повязка на глазах была максимально толстой и десяток витков грязноватой, сшитой кое-как ленты защищали меня. К тряпичному доспеху я успел приноровиться, но сейчас яркое солнце все равно доставало и глаза начинали ныть. Благоразумнее держаться спиной к солнцу, но когда светило прямо над головой, сохранять оборонительную позу довольно сложно. Впрочем, сейчас меня больше изводил напильник — добраться до гарнизонного лагеря следовало хотя бы за тем, чтобы поменять эту проклятую сточившуюся железку.