Ночной хищник

— И очень рад, что застал, Лев Миронович, — проникновенно сказал Шувалов. — Я друг Леонида, и разговор не терпит отлагательств.

— Ну, милый, ну, душечка, что я могу? — заерзал в кресле гомеопат. — Вы садитесь, садитесь, но у Катюши бабкин характер, и если она сказала, что ждет его в Пицунде, то ему ничего не остается, как говорить с ней там… Как вас зовут, я не расслышал?

— Виктор… Я, к сожалению, не мог приехать на дачу семнадцатого, был в Кишиневе. Леонид страшно мучается, а сейчас столько работы… Завтра открытие.

— Вот именно! Вот именно, вот именно и я тоже был молодым. А кто без греха? Я говорил это, говорил и продолжаю настаивать! — кипятился Лев Миронович. — Нельзя удержать водород в банке, мужчина — организм примитивный… Вы знаете, что завещала моя теща жене? Обращайся с ним, как с собакой: не серди, вовремя корми и обязательно отпускай погулять!

— Разумная женщина, — оценил Шувалов. — С тещей вам повезло.

— О-о! Это был кладезь… Но есть же предел! Нельзя, недопустимо, чудовищно вытворять такое на глазах будущей жены.

— Боюсь, что его оговорили. Слишком многие завидовали Лене, хотя он и шалопай.

— Шалопай? Завидовали? Оговорили?! — подпрыгнул Дарницкий возмущенно. — Я сам, слышите, сам видел, как он крался по дорожке к машине! И поставил ее специально вне участка, хитрец… Ну, милый, ну, солнышко, зачем в ночь помолвки позволять себе лишнее? Я отец, но я бы промолчал из мужской солидарности. — Лев Миронович трагически приложил руку ко лбу. Но ведь и Катя заметила, как он возвращался! У нее хватило такта не ввергать в неловкость гостей, а уж дальше она не стерпела…

— Ах, идиот! — возмутился Шувалов. — Вы хотите сказать, что тогда ночью он ездил к этой… Мне он ничего не объяснил! И я еще хлопочу за него!

— И прекрасно, и хлопочите, мы любим его, и все устроится! — Экспансивный гомеопат вскочил, обежав стол, заплясал перед Шуваловым. — Я рад, очень рад знакомству… У нас через два часа поезд, представьте. Прилетайте к нам с Леонидом! Море и фрукты — это очень целительно…

И пусть он осторожно обращается с газом, нам проводили местные умельцы, я не видел их трезвыми! Вы поняли меня, но вы поняли, как мы любим его? До свиданья, солнышко!

— Не беспокойтесь, Лев Миронович. — Шувалов осторожно пожал мягкую ладошку. — Я все понял и все передам. Счастливого отдыха!

Елена Андреевна закрыла духовку, переставила кастрюльки на конфорках и сбросила передник.

— Саша! — позвала из коридора. — Сбегай в булочную, пожалуйста… Как всегда, хлеба забыла купить. Много не бери, зачерствеет.

— Хорошо, мама, — мальчик скинул тапочки, втиснул ноги в уличную обувь. — Деньги па кухне?

— Да, на столе… Через дорогу осторожней!

В своей комнате сбросила домашнее, натянула взятое с постели платье, изогнувшись, застегивала сзади. И прозвенел звонок.

Повязывая пояс, подошла к двери, сначала повернула замок не в ту сторону, досадливо прикусила губу.

— Это вы, — улыбнулась Шувалову. — Уже восемь, да? Всегда у меня время пролетает…

— Семь тридцать, — войдя, он взглянул на часы, потянул носом запах из кухни. — До чего пахнет славно… Лена! Вы уже помогли мне один раз, а теперь мне необходимо, чтобы поехали со мной.

— Поехать? Куда же… Ведь мы собирались… И Саши нет.

— Послушайте, пока я не стану объяснять ничего… Но мне очень нужен Васин, и я не знаю, где дача его невесты. У нас мало времени, мне необходимо там быть, Лена!

Она хотела еще спросить, но посмотрела на него и поняла, что да, необходимо.

— Хорошо. Я ничего не понимаю, и жаль… Но я поеду.

— Возьмите плащ, сейчас свежо стало. Куда вы?

— Саше записку… И плиту выключить надо.

Ветер гнал тучи с залива, на лобовом стекле густо множились капли. Шувалов запустил стеклоочистители.

— Выключите радио, пожалуйста, — попросила Русанова. — Я не люблю оперетту… Слишком много страстей понарошку.

Он выключил приемник.

— Вам не дует? Я прикрою.

— Нет-нет, как раз хорошо. Совсем другой воздух, дышится легче. У вас есть сигареты?

— Конечно. Вот, — Шувалов протянул и усмехнулся. — Чтобы дышалось совсем легко, да?

— Я почти не курю… Иногда. От волнения.

— Я все расскажу при случае. Если бы не обстоятельства…

— Оставьте, Виктор. Раз надо, значит, надо… Хотя и мне жаль, и жаль, что всегда разрешаем обстоятельствам диктовать свои условия.

«Волга» обходила одну машину за другой. Грузовики отставали с протестующим гулом.

— Я не знала, что вы из Москвы на машине.

— Она местная. Взял у товарища. Сам еще не скопил.

— А вы умеете копить? Не думала.

— Я и не умею. — Светлые «Жигули» упорно маячили впереди, он плотнее прижал педаль, обошел все-таки. — Скажите, вы… часто думаете обо мне?

— Все время, — сразу и спокойно ответила Елена Андреевна. — Мы не слишком быстро? Могут остановить.

— Я слежу… Если замечу гаишника, успею сбросить… Уже шестидесятый… Вы говорили, где поворот?

— Так не объясню. Но определю, когда увижу.

…Узкая полоска асфальта, петляя, привела к тупичку.

Очень большой дом за деревьями виделся темным. Шувалов выключил мотор.

— Посидите, пожалуйста… И, пожалуйста, ни в коем случае не оставляйте машину! Думаю, что я не задержусь.