Обыкновенная, гнилая ночь,Плеск водосточных труб.Журчанье. Всхлипы.И вывеска, от собственного скрипаУставшая… О сердце, не пророчьО близости волнующих касаний,О шелесте цветов в глухой ночи!Полнеба заслонили кирпичи,И нет луны, и нет воспоминаний.Но вдруг – прозрачный луч, сквозная нить,Боль в сердце острая, – стрела? рапира?И, в жгучей боли, запевает лира,Которую сам Бог остановитьНе может… Я лечу в туман, в высоты,И голосом чужим пою стихи,Раздвинув ночь.Как старые мехи,Они юны вином. В них зной и сотыАнтичных пчел… Мне много тысяч лет,И древний ветр дрожит в моих ладонях,В Эгейском море голубел рассвет…Рыбак смотрел, как билась рыба в тонях…В Эгейском море встали паруса,Так далеко и призрачно… грядою…Там, может быть, склонялись над водою,Сплетая из жасмина пояса,Там слушали, как тихо запевалаЗемля, встречавшая корабль Сафо…В окнеДрожит лицо, неведомое мне.И темный дождь развесил покрывалоЗа этим бледным, пламенным лицом,Смотрящим из стекла. Она ли? Я ли?..Но лира смолкла, звуки отсияли,Боль разомкнулась сломанным кольцом,И в сердце нет ее услады жгучей.Чуть влажен лоб, и холодны виски,И вновь утеряны, хотя близки,Часы моей божественной падучей.Обыкновенное, больное утро. Тьма.Чахоточный рассвет угрюм и зелен,В такое утро путь единый велен:Бродить без цели и сходить с ума.Тоска и дождь. Косой кирпичный домПолнеба оторвал своим горбом;Белье маячит на гнилом заборе,Протягивая к небу рукава…А я шепчу какие-то словаНенужные… О солнце и о море,Эгейском море…1935
* * *
Крестьянке – огород и дети,Рыбачке – океан да сети,Монаху – груз чужих грехов,А мне – три тысячи стихов.Все лягут в гроб. Я тоже лягу.Все вспомнят жизнь. Но я – бумагу!1934
* * *
Люблю пушистый мех, осеннюю листву,Глаза пантер, прохладу женской кожи,Тебя, которого, прогнав, не позовуИ горестно оплачу…Но дорожеВсего бесценного, сводящего с ума,То, что о нем я напишу сама.1935
* * *
Мы прощаем людям все ошибки,Все непоправимые грехи.Но нельзя пилой водить по скрипкеИ писать бездарные стихи.1935