Ночной мир

Джеффи рыдал, стоя у Сильвии за спиной. Фемус, неизвестно как выбравшийся из подвала, зашелся в надрывном лае.

Ба поднялся на ноги. На его шее зияла рана, изодранная в лохмотья одежда была в крови. Он подошел к Сильвии, задыхаясь и покачиваясь от усталости.

– С вами и мальчиком все в порядке, миссис?

– Да, Ба. Но только благодаря вам. Вы нуждаетесь в срочной медицинской помощи.

– Пойду умоюсь, – сказал он и направился в ванную комнату.

Сильвия перевела взгляд на Алана. У него по щекам текли слезы. Губы дрожали.

– Я уже думал, вас нет в живых, – сказал он. – Я знал, что вы там, что вам нужна помощь, но ничего не мог сделать. – Он потрогал свои ноги. – Черт бы их побрал, от них никакой пользы!

Сильвия снова взяла Джеффи на руки, подошла к Алану и устроилась у него на коленях, посадив Джеффи к себе. Алан обнял их. Джеффи снова заплакал. Только сейчас, впервые за весь день, Сильвия почувствовала себя в безопасности. В душе ее словно прорвало плотину. Она заплакала навзрыд, так, как не плакала никогда в жизни.

И теперь они плакали втроем.

* * *

Киноафиша:

Кинотеатр под открытым небом Джо Боба:

«Кровавый кошмар в ночи» (1969) Хоуко Интернэшнл

5. КАТАКЛИЗМЫ

Мауи

Моана пука появилась ближе квечеру.

Калабати и Моки стояли на ланаи и смотрели, как солнце необычайно рано опускается в Тихий океан. Было всего четверть шестого. В то же время они поглядывали в сторону аэропорта. Никогда еще там не было так многолюдно.

– Посмотри на них, – сказал Моки с ухмылкой, обнимая ее за талию, – они все в панике от того, что день становится короче. Видишь, как резво удирают.

– Мне тоже страшно, – сказала Калабати.

– Не надо поддаваться страху, – ответил он. – Если японские малихини уберутся к себе на остров, а хаолы на континент – желательно в Нью-Йорк, где они провалятся в трещину, образовавшуюся в Центральном парке, это будет замечательно. Тогда нашим островом полностью завладеют гавайцы.

Новость о таинственной дыре на Овечьем Пастбище в Нью-Йорке потрясла Калабати. Она хорошо знала эти места. В свое время у ее брата Кусума была квартира с видом на Центральный парк.

– Я тоже не гавайка.

Он еще крепче обнял ее:

– Гавайка. Во всяком случае, с тех пор, как ты со мной.

Но почему-то его ласка не успокоила Калабати. Еще какое-то время они понаблюдали за аэропортом, потом Моки убрал руку и облокотился об ограду, переведя взгляд с долины на небо.

– Что-то должно произойти. И очень скоро. У тебя нет такого чувства?

Калабати кивнула:

– У меня уже несколько дней такое чувство.

– Что-то, прекрасное!

Прекрасное? Неужели он и в самом деле так думает? С тех пор как ветры задули в другую сторону, ее не покидал страх.

– Нет, совсем не прекрасное. Напротив, что-то ужасное.

Его ухмылка стала жестокой.

– Ужасное для других, но для нас прекрасное. Подожди, скоро сама все увидишь.

Последнее время Калабати просто не знала, как быть с Моки. С прошлой среды, когда рана на его руке зажила, у него появились какие-то странности. К примеру, он каждый день наносил себе рану, желая убедиться, что чудодейственная сила по-прежнему с ним, и рана заживала все быстрее. И всякий раз дикий блеск в его глазах становился все заметнее.

Когда стемнело, Калабати собралась уйти, но Моки схвати ее за руку:

– Подожди. Что это там?

Он смотрел в восточную сторону, на Кахулуи и дальше. Калабати тоже посмотрела в том направлении. Что-то необычное происходило на воде. Она была белого цвета, взболтанная, пузырящаяся. Произошли какие-то гигантские катаклизмы. Чувствуя, как поднимается в ней недоброе предчувствие, Калабати сняла с крючка бинокль и навела на воду.

Сначала она увидела, что вода пенится и бурлит, образуя какие-то немыслимые водовороты. Но постепенно углядела в этом хаосе определенную закономерность и устойчивые формы. Вода теперь завихрялась в одном направлении, против часовой стрелки, вращаясь вокруг центральной точки. Потом этот центр вращения стал уходить под воду, превратившись в подобие огромной пасти, которая все всасывала в себя.

– Моки, смотри. – Она протянула ему бинокль.

– Я и так вижу, – проговорил он, но бинокль все-таки взял.

Пока он наводил окуляры, Калабати наблюдала за выражением его лица.

– Думаю, что дело тут не в подводных течениях – слишком близко от берега. Должно быть, на дне океана образовалась трещина. Погоди, погоди! – Он опустил бинокль и взволнованно посмотрел на нее: – Дыра! Не просто трещина на дне океана, а такая же дыра, как в Центральном парке. Теперь у нас есть своя собственная дыра!