Ночной поезд на Марракеш

До приезда Викки и возвращения Тео Клеманс иногда казалось, что и она тоже готова уйти. Неотступный страх разоблачения висел над ней дамокловым мечом. Клеманс измучил постоянный контроль над давным-давно похороненным прошлым, способным в любую минуту прийти за ней. Однако сейчас у нее появился смысл жизни, и ей хотелось жадно ловить каждый момент.

Ход ее мыслей прервала Надия, которая, улыбнувшись, поставила на стол поднос.

Поблагодарив девушку, Клеманс заставила себя немного поесть. К своему удивлению, она с удовольствием съела сэндвич и выпила кофе, сразу почувствовав себя гораздо лучше. И все-таки на террасе было слишком жарко, к тому же Клеманс умудрилась пролить кофе на платье, поэтому она прошла в спальню, где быстро приняла душ и надела чистый бледно-зеленый кафтан.

Переодевшись, Клеманс вернулась во флигель. Она подошла к сидевшему у постели Мадлен Тео, ласково положив ладони ему на плечи.

– Все по-прежнему. Без изменений, – на секунду задержав ее руку в своей, сказал он.

Клеманс опустилась на стул рядом с ним и посмотрела на мать. Цвет лица у Мадлен стал землистым, а кожа – пятнистой. Видеть, как на твоих глазах умирает мать, – тяжкое испытание. На Клеманс внезапно нахлынула волна беспокойства. Она вдруг засомневалась, сможет ли все это вынести. Она не думала, что будет плакать, тем не менее расплакалась.

– Извини, – сказала она Тео.

– Не глупи.

– Всем нам рано или поздно приходит пора умирать. Умом я могу это принять, но мое сердце… Я ничего не могу с собой поделать. – У Клеманс внезапно задрожал голос.

– Я все понимаю, – кивнул Тео.

– Правда? Лично я не уверена, что могу это понять.

– В последнее время на твою долю выпало слишком много тревог и волнений. И поэтому твои защитные механизмы сейчас не в лучшей форме.

– Полагаю, что так.

Внезапно веки Мадлен чуть заметно затрепетали.

– Маман, – негромко сказала Клеманс. – Ты меня слышишь?

Мадлен что-то произнесла. Ее слабый голос звучал совсем тихо, и Клеманс пришлось наклониться пониже. Однако Мадлен снова впала в забытье. Ее хриплое дыхание становилось все более прерывистым.

– Тео, ты слышал, что она сказала? – спросила Клеманс.

Он молча покачал головой.

Клеманс взяла мать за руку. Рука была холодной, тонкая кожа казалась почти прозрачной.

– Маман, я сожалею. – Клеманс осеклась и, проглотив слезы, продолжила: – Прости, что я во всем обвиняла тебя. Тут не было твоей вины. Прости, что так поздно тебя нашла. Умоляю, прости меня. – Заметив, что дыхание Мадлен выровнялось, Клеманс бросила умоляющий взгляд на Тео. – Может, стоит дать ей немного воды?

– Не нужно. Она без сознания. И приходит в себя буквально на несколько мгновений.

– Мне этого не вынести.

– Тебе вовсе не обязательно тут сидеть.

– Нет. Я должна.

– Она выглядит счастливой.

Клеманс посмотрела на Тео:

– Ты так думаешь?

– Да. Она возвращается домой.

Лицо Клеманс сморщилось, она улыбнулась сквозь слезы:

– Ты прав. Она наконец-то возвращается домой.

– Любовь моя, мы все когда-нибудь отсюда уйдем. Но сейчас пришло время Мадлен.

Клеманс вгляделась в лицо матери. Мадлен еще дышала, но несколько минут спустя Клеманс заметила, что мать почти не подает признаков жизни.

– Она уже не дышит! – взволнованно прошептала Клеманс. – Тео, она не дышит.

Тео склонился над умирающей. Мадлен на секунду застыла, затем сделала два судорожных вдоха, и ее лицо обмякло.

В комнате стало совсем тихо.

Клеманс напряженно ждала очередного вдоха. Ждала, но так и не дождалась. Все было кончено. У Клеманс внезапно встал ком в горле, по щекам покатились горячие слезы. Стиснув безжизненные руки матери, она осыпала их поцелуями.

– Лети домой, маман. Лети домой.

Скрестив руки Мадлен на груди, она погладила ее по голове и вышла из комнаты.

Вот и все. Мадлен отошла в мир иной.

Ну а потом Клеманс с Надией еще предстояло обмыть усопшую. Чисто женская работа. Мадлен в свое время, давным-давно, выбрала любимую ночную рубашку и дала строгие инструкции насчет похорон. Несмотря на деменцию, она, похоже, все понимала. Люди придут отдать последний долг. На стол подадут изысканную еду, говорить будут о том, какую хорошую жизнь она прожила, хотя жизнь ее была настоящим адом на земле. Ахмед отправится в Марракеш, чтобы сделать необходимые приготовления к похоронам.

Но прямо сейчас Клеманс заперлась в спальне и оплакала мать, выпустив наружу всю боль и вину, которые так долго таила в себе. Клеманс плакала, потеряв счет времени. У нее запершило в горле, опухли глаза, разболелась голова, а душа была вывернута наизнанку.

Глава 56

Август 1967 года, год спустя

Клеманс, чувствуя себя вялой и безучастной, смотрела на обломки своей прежней жизни и, когда Надия показала ей картину, лишь передернула плечами:

– А ты как думаешь? По-моему, отнюдь не шедевр, да?

– Оставьте ее, – решительно сказала Надия. – Ахмед может повесить ее в одной из гостевых комнат.

На полу гостиной стоял сундук и валялись упаковочные коробки. Надия помогла Клеманс провести окончательный отбор: что взять с собой, а что оставить здесь, в касбе.