Ночной сторож для Набокова

— А Машенька? — перебил я, потому что мне совсем не улыбалось слушать сейчас о других каких-то писателях.

— А что «Машенька»? Это классика. Читайте, молодой человек. И не забудьте потом книгу сдать, вы её уже и так два месяца держите вместо положенных двух недель.

Почему она рассердилась? Не знаю, ну и ладно. Мне нужно было дочитать роман — всего-то 82 страницы.

* * *

Роман я дочитал, но книгу сдавать пока не стал. Позвонил маме, сказал, что задерживаюсь и пошел к Даньке. На самом деле, это был единственный человек, который был в курсе всей этой странной истории, так что обсудить всё как есть я мог только с ним. И я подробно-подробно всё-всё ещё раз ему рассказал, даже то, что узнал от Алины.

Данька выслушал всё внимательно и сказал:

— Всё ясно. Она тебе приснилась.

— Я же тебе рассказываю о ней уже два месяца. По твоему, она снится мне почти каждую ночь уже два месяца? И кто тогда книги по библиотеке раскидывает? Почему я по утрам две чашки мою?

— Это ты сам, может, во сне ходишь. И книги разбрасываешь. Как это называется, подожди… а! Сомнамбулизм! Ты — сомнамбула!

— Сам ты сомнамбула!

— Ладно, не обижайся. Кстати, я уже говорил, что она могла бы быть типа гостьей из прошлого.

— Но это выдуманное прошлое. Даже если предположить, (помнишь как в «Назад в будущее»?) что в какой-нибудь параллельной вселенной в России начала XX века изобрели машину времени, то никакая Машенька сюда прилететь бы не смогла. На самом деле Машеньки не существовало нигде, кроме как в фантазиях этого самого Набокова.

— В «Назад в будущее» не было России, там один и тот же город в Америке.

— Я имел в виду машину времени, как в этом фильме.

— А, тогда ладно. А то я уже подумал, что вышел «Назад в будущее 5». А что, круто было бы! Они такие прилетают в Россию…

— Данькааа! — пришлось пощёлкать пальцами у него перед носом. — Не отвлекайся!

— Ну, если вымышленные герои, по-твоему, не могут воспользоваться машиной времени так, чтобы совершить временной скачок и при этом воплотиться в реальности, тогда… Тогда я знаю, что это. Но эта версия мне не нравится. Она скучная.

— Ну и какая версия?

— Это косплей.

— Что это?

— Это когда человек наряжается под какого-то героя. Эта девочка — фанатка Набокова. Прочитала роман «Машенька» и оделась как главная героиня. Ты сам говоришь, что в книге многие детали описаны: и бант, и юбка, и леденцы. Не удивительно, что у девочки, которая ночи проводит в библиотеке, такое хобби — наряжаться литературными персонажами. Странно, что она не оделась Лолитой, было бы прикольнее.

— Ты читал «Лолиту»?

— Фильм смотрел.

И Данька начал пересказывать мне фильм. А я задумался. Нет, не было это маскарадом. Я вдруг представил себе Машеньку такой, как встречал её в библиотечном зале. Ткань юбки, запах духов, брови тёмные, леденцы эти липкие на ладошке… Я вспомнил, как и о чём мы говорили, как она читала мне вслух. И вдруг стало мне понятно, что это была та самая набоковская Машенька. Я не могу этого объяснить. Она была та самая, из книги, но такая живая, что её можно увидеть, потрогать. Она вроде бы и была на самом деле — но вот это как раз неправда, а правда только то, что она осталась в моих воспоминаниях.

* * *

Я думал о Машеньке весь день и весь вечер. Так что папа, наконец, спросил:

— О чём задумался? Всё в порядке у тебя?

— Мне сегодня в библиотеке рассказали, что Набоков — помнишь, писатель такой? — был этот…как его? — синестетик. Это значит, что у него смешивались разные ощущения.

— Ну, во-первых, я прекрасно помню кто такой Владимир Набоков. А во-вторых, кажется, я что-то читал об этом явлении. Но ты как всегда выхватываешь какую-то второстепенную информацию, Николаша. Стоило бы запомнить, что Набоков был не только знаменитым писателем, но и шахматистом, энтомологом, преподавателем, наконец.

— Я просто подумал: а эта синестезия, она не может быть заразной? Ну, как-то передаваться через его романы людям, читателям?

— ???

— Ну… предположим, человек читает роман, в котором описана, например, девушка. И она получилась у писателя такой настоящей, что вот кто-то читает о ней, и она — оп! — вот она! Как живая! И я подумал, может, эта синестезия передается как-то через текст, как болезнь. У читателя чувства смешиваются: он читает слова и при этом видит то, что написано так, как будто оно настоящее.

Папа засмеялся.

— Николаша, это вовсе не болезнь. Знаешь, я в библиотеках столько в своё время девушек встречал. Да что там девушек! Пиратов, разбойников, путешественников, инопланетян, гениальных изобретателей, ярких личностей… Они становились моими друзьями. Я советовался с ними, подражал им. Это настоящее волшебство.

— Па-ап, я уже не маленький! Что ты мне сказки рассказываешь?

— Но это действительно волшебство. Магия слова.

— Но эта девушка… она не настоящая! Я не могу ей позвонить, не могу кинуть ей смс-ку, добавить в друзья не могу!

— Но ведь ты можешь встретить, увидеть её, когда захочешь!

— Да? И как это сделать?

— Просто открой книгу.

* * *