Ночной Странник

Я поглядел на своих собственных желтых зверушек, что бегали по острову и кувыркались в траве, и внезапно ощутил в душе какую-то тень.

Несколькими днями позже я прибыл на остров пораньше и сразу после того, как выпил кубок теплого орехового отвара, принялся наблюдать за багряным островом. В тот день я увидел кое-что новое. Увидел я две маленькие лодки, едва видимые в утреннем тумане, пристающие к пляжу и исчезающие в тростниках. Может, это не были какие-то совершенные корабли – скорее, плоты, напоминающие двойные связки тростника, плотно связанные с обоих концов, но плавали они достаточно хорошо, и я заметил, что на каждом плыли несколько быстреек Кимир Зила. Не заметил я, каким образом они плывут, однако они не дрейфовали, гонимые ветром, а двигались одна за другой в сторону некоего прохода в тростнике – и пропали с моих глаз.

Заинтригованный, я взобрался на свое дерево и поднял «глаз». Мой брат сидел в беседке подле стола и что-то лениво жевал. Через минутку-другую экипаж его лодок появился на плацу. Быстрейки карикатурно прихрамывали на трех лапках, в четвертой держали копье, положив его на загривок. Выглядели они неловко, но я заметил, что перемещаются они довольно умело. Среди рыжих хребтов зверушек Кимир Зила я заметил несколько пепельных. Его быстрейки гнали между собой серых зверьков, что ковыляли на двух лапках, неся охапки корма, который они высыпали в кучу, а потом сбились на плацу беспокойной группкой.

Кимир Зил отставил поднос, снял ноги со стола и взял свирель, а затем принялся играть.

В результате две пепельные испуганные быстрейки Чагая были заколоты, а у беседки брата появились две новые головки, надетые на колышки; троих уцелевших погнали на работы с остальными «собирателями».

Я спустился на землю и долго бродил по своему острову, погруженный в раздумья. Сосчитал своих зверьков, и мне показалось, что их столько же, сколько и раньше, хоть я не мог быть уверен.

Насколько смог, я заполз в главную нору и попытался проверить, столько ли запасов корма, сколько было прежде: проверил и скромные запасы в корзине в моей беседке. Вроде и здесь ничего не убыло. И все же я начал испытывать страх.

У Кимир Зила была армия быстреек, вооруженных копьями, вышколенных и наученных убивать. Его зверьки также умели высекать огонь, и у них были лодки, на которых они каким-то образом научились плавать. Остров Чагая находился ближе к багровому, чем мой, а потому у меня была надежда, что он представляет собой лучшую цель для грабительских походов. Но я знал, что это обманчиво. Кимир Зил готовился к войне. Он считал, что победа в этой игре состояла не в мудром правлении стаей зверюшек. Наверняка воображал себе момент, когда на всех трех островах будут развеваться багровые флаги.

Я ходил по острову и осматривался. Нашел большой поваленный ствол восковатки, покрытый толстой корой, заметил также охапку тростника на берегах, а еще нашел неиспользованное месторождение глины на высоком южном берегу.

Потом я вернулся в беседку и вытащил свирель. Нужно было сочинить для моих зверьков совершенно новые песни.

И я чувствовал, что осталось мало времени.

Сперва я вызвал всех зверюшек. Когда они вприпрыжку сбежались, кувыркаясь и играя, перед моими глазами вдруг встали сцены казни, которые я видел на багровом острове.

Сперва я играл моим зверькам песнь ужаса. Играл им о багровом острове и об идущей оттуда угрозе. О больших, откормленных рыжих тварях, держащих несущие смерть копья. Я вогнал своих зверюшек в остолбенение, а затем и в панику.

Я их успокоил и принялся по очереди играть песни о героизме. О мужественных, свободных быстрейках, которые встают против врагов и обороняют свой остров. О развевающемся над ними желтом стяге, что означал свободу и безопасный дом. Я играл, сколько было сил в груди, вкладывая в игру весь гнев и ужас, которые чувствовал.

Какое-то время мои быстрейки сидели и слушали, как зачарованные, пока сам я под влиянием собственной игры не почувствовал себя отчаянным и мужественным.

Тогда я приказал им приступить к работе.

Огласил, что пришло время войны. Разделил их на группы и выбрал сильнейших из зверюшек, из которых решил сделать основу армии. Остальных отправил на рубку прутов из одеревеневшего тростника, укрепление селения и срывание коры со ствола упавшего дерева.

Мне казалось, что время утекает сквозь пальцы и что у Кимир Зила надо мной серьезное превосходство.

К счастью, с того времени, как нам подарили зверушек, у нас было не много прочих занятий, и мы могли много времени проводить на островах. Кроме того, мы почти не виделись. Пищу принимали отдельно, первый завтрак – кому где придется, а второй – чаще всего на острове.

Кимир Зил посвящал время муштровке своей армии, Чагай – сну в беседке, игре на синтаре и распитию пальмового сока, я же – отчаянной подготовке к обороне острова.