Ночной странник

– Это похоже на какую-то пещеру, – сказала Ольга, оглядывая каменные стены и сводчатый потолок, кое-где укреплённый деревянными столбами.

– Это и есть пещера, – ответил Дэвид, при этом голос его, отражаясь от стен, порождал негромкое эхо, – естественное природное образование. Отец нашёл его случайно, когда искал место для строительства дома. Он знал, что для мамы потребуется сделать подземную комнату, где она сможет скрываться от дневного света, и это место пришлось очень кстати. Здесь моя мать провела почти все дни своей жизни в этом доме.

Дэвид обвёл взглядом пещеру, подчёркивая свои слова, и Ольга тоже осмотрелась. Только на первый взгляд подземелье могло показаться холодным и неуютным, присмотревшись лучше, девушка поняла, что здесь не так уж и плохо. Пол был выложен гладкими деревянными досками, так что не приходилось стоять на голом камне. Здесь была мебель: закрытый шкаф, в котором, должно быть, хранились личные вещи прежней хозяйки, широкое кресло, несомненно, сделанное собственноручно старым хозяином дома, даже была узкая лежанка, где при желании можно было подремать. Ещё здесь были зеркала, в которых отражался, распространяясь по всей пещере, свет горящей лампы. И самое главное, в самом воздухе и стенах подземной комнаты будто сохранился дух прежней обитательницы, проведшей здесь так много времени. Это впечатление ещё усилилось у Ольги, когда она увидела висевший на одной из стен портрет красивой молодой женщины, выполненный углем на белом холсте.

– Кто эта женщина? – спросила Ольга, глядя на портрет.

– Мама, – ответил Дэвид. – Я нарисовал этот портрет в ту зиму, когда на нас с отцом напал медведь.

– Какая красивая… и грустная, – произнесла Ольга, не отрывая взгляда от светлых глаз женщины, с непередаваемой грустью смотревших на мир с прекрасного нежного лица, тонкие черты которого наводили на мысль об аристократическом происхождении их обладательницы. Лицо это волнистыми локонами обрамляли длинные темные волосы, придававшие ему почти скорбный вид, который всё же не мог скрыть природной доброты матери Дэвида.

– Такой она и была, – сказал Дэвид, и в его голосе слышала печаль, за которой скрывалась боль от ранней потери родителей.

– А кто научил тебя рисовать? – спросила девушка, чтобы отвлечь Дэвида от тяжких мыслей, но не очень удачно.

– Мама научила. Сама она очень любила рисовать, но ей удавалось это делать не так уж часто, поскольку бумага и краски бывали у нас в доме редко.

– Не покажешь мне что-нибудь из её работ? – попросила Ольга с искренним интересом.

Дэвид подошёл к стоявшему в дальней части пещеры деревянному шкафу и, открыв его левую дверцу, достал большую картонную папку с завязками. Он передал её Ольге, и та села с ней в кресло, чтобы изучить содержимое. В папке, как и ожидалось, были рисунки, много рисунков, выполненных в основном карандашом и углём, но иногда попадались и цветные. Сюжеты их были самые разные – от пейзажей и портретов родных, до сюрреалистических картин из снов. Особенно впечатлил Ольгу портрет молодого темноволосого мужчины, лицо которого состояло из двух частей: человеческой и волчьей с чёрной шерстью и звериным оскалом. И с обеих половин на зрителя смотрели светлые человеческие глаза.

– Кто это? – спросила Ольга и показала портрет Дэвиду, стоявшему в стороне, чтобы не видеть картин.

– Я не знаю, – ответил он, взглянув, – и мама не знала… Она говорила, что с детства помнит это лицо, но не знает, кто этот человек. Возможно, это её отец – мой дед.

– Похоже, он тоже оборотень, – подумала вслух Ольга.

– Да, – согласился Дэвид, – скорее всего, так оно и есть.

– А это кто? – воскликнула Ольга, увидев среди портретов лицо, которое показалось ей смутно знакомым. То был мужчина лет шестидесяти с жёсткими, грубыми чертами лица и каким-то неприятным резким взглядом.

– У этого человека мама провела большую часть своей жизни, – произнёс Дэвид, посмотрев на рисунок. – Это от него она сбежала с моим отцом.

– Мне кажется, я видела его где-то, – задумчиво сказала Ольга, напрягая память, – причём не так уж давно. Да, совершенно точно! Это было в Театре Её Величества, в Лондоне. Помню, Сьюзен – девушка, с которой я познакомилась, когда ездила в Англию на одну литературную тусовку – ещё сказала мне, что он – старый, богатый чудак, который тратит огромные деньги на всяческие мистические древности…

– Значит, ты встречалась с ним! – воскликнул, вдруг оживившись, Дэвид.

– Нет, только видела его издалека. Мы ходили на мюзикл «Призрак Оперы», и, пока ждали начала представления, Сьюзен развлекала меня, рассказывая байки о других зрителях, кое-кого из которых она знала.

– Этот человек знает о моей матери больше, чем кто бы то ни было, и, возможно, у него есть и другая информация о настоящих оборотнях, – возбуждённо говорил Дэвид, прохаживаясь из одного конца пещеры в другой. – Но он очень опасен, и если узнает обо мне…