Ночной странник

Как это ни странно, но двум людям оказалось гораздо труднее найти общий язык, чем волку и человеку. Всё-таки порой отсутствие возможности разговаривать значительно больше способствует взаимопониманию, нежели её наличие. В отношениях человека и животного не может быть никаких условностей, а в отношениях людей друг с другом они неизбежны. Именно это и произошло с Ольгой и Дэвидом в тот момент – они оба были скованы формальной необходимостью говорить в той ситуации, когда словами ничего нельзя было объяснить.

Наконец, спустя минуту лихорадочных размышлений со стороны обоих, которые грозили так и не привести ни к какому результату, Ольга вспомнила, что у неё в микроволновке стоит суп, специально разогретый для Дэвида.

– Ты, наверное, хочешь есть? – спохватилась она и открыла дверцу печи. – Я тут суп разогрела.

– Да, спасибо, – ответил Дэвид с радостью, что молчанию подошёл конец. – В городе, как оказалось, не больно-то и поешь, если не считать помоек, но к ним я обращаться не стал.

– А чем же ты питался всё это время? – с искренним интересом спросила Ольга, поставив тарелку с ложкой на стол.

– Охотился, насколько это было возможно, – сказал Дэвид, с аппетитом взглянув на еду. – Правда, доставались мне в основном голуби, но в парке можно было при удаче разжиться и уткой. В общем сытными мои трапезы редко бывали.

Дэвид принялся за суп, и Ольга не стала пока задавать ему новых вопросов, чтобы не мешать. Но ей много ещё хотелось узнать у него, например, где он бродил всё это время, что его ни разу не заметил никто из множества московских поклонников её творчества. Был и ещё один вопрос, который её очень интересовал – вернулся бы он, если бы они не встретились в парке? Но его девушка вряд ли решилась бы задать.

Тарелка с супом опустела в мгновенье ока, но от добавки Дэвид отказался – он вообще, как правило, мало ел для парня его роста и, к тому же, оборотня. Волчьим его аппетит назвать точно нельзя было. Пока он ел, Ольга стояла возле окна, и со стороны могло показаться, что она задумчиво смотрит на огни лежавшего внизу города, но в действительности она ни о чём не думала. В голове её вдруг наступила приятная пустота, вызванная то ли усталостью, то ли осознанием, что ей больше не нужно волноваться и разыскивать Дэвида по всей Москве. Так или иначе, к концу ужина она уже не чувствовала никакого волнения, а только лёгкость, за которой неизбежно должна была прийти сонливость.

В то же время, когда Ольга, наконец, успокоилась Дэвид, казалось бы, пришёл в ещё большее волнение, чем раньше. Когда же, девушка решила пойти в свою комнату, чтобы выйти в Интернет и отменить объявление о поиске волка, Дэвид последовал за ней, а, когда они оказались напротив гостиной, сказал:

– Оля, прости меня за этот глупый побег… Я не хотел ни пугать, ни огорчать тебя.

– Нет, не извиняйся, – покачала головой Ольга, пытаясь разглядеть в темноте коридора его лицо, – я сама виновата.

– Я не должен был тогда… Ты подумала, наверное, что я сошёл с ума? Да, иногда днём, если я превращаюсь в человека, мне бывает трудно контролировать себя, и я могу сделать то, на что не решусь ночью.

Услышав это, Ольга почувствовала, что её растущую сонливость как рукой сняло, мгновенно к ней вернулись и бодрость, и уже забытое волнение. Она ощутила, как кровь прилила к её лицу, заставив покраснеть щёки, и сразу обрадовалась, что кругом темно, и Дэвид не может этого видеть. А он между тем продолжал:

– Да, тогда я сказал тебе правду о своих чувствах. Это не был лишь мгновенный порыв, я давно понял, что привязанность моя к тебе сильнее, чем просто дружба или благодарность за помощь. Но если тебе неприятны мои слова, я обещаю, что больше никогда не буду говорить об этом и снова уйду, если ты того захочешь.

– Нет, не надо уходить! – воскликнула Ольга чуть эмоциональнее, чем сама хотела, вспомнив те кошмарные две недели, когда она разыскивала Дэвида. – И мне вовсе не неприятны твои слова и тем более чувства, я просто не была готова к твоему признанию. Со мной ещё никто так не говорил, и поэтому с непривычки я испугалась, но и не только поэтому… Я долго думала о том, что тогда произошло, и, в конце концов, поняла, что больше всего меня напугала моя собственная реакция… – Она замолчала, так как слова дальше просто не шли у неё. Ольга не могла сказать Дэвиду, что привязанность его взаимна, поскольку сама ещё толком не разобралась в своих эмоциях. Но и потерять его опять она очень боялась, поэтому заговорила вновь. – Я не могу сейчас сказать, что я почувствовала в тот момент и что чувствую сейчас, поэтому я прошу тебя дать мне немного времени… Но одно я могу сказать прямо сейчас: я не хочу, чтобы ты снова ушёл.

– Хорошо, – произнёс Дэвид мягко, – я не уйду и дам тебе столько времени, сколько потребуется. – И он пошёл в гостиную, оставив Ольгу наедине с её мыслями.

Воспоминания