Ночной стрелок

С первого взгляда было ясно, что семью Угловых назвать состоятельной нельзя. Случайная подержанная мебель, потемневшие обои, облупившиеся полы. Только телевизор, стоявший прямо на полу, был дорогой и новый.

— Садитесь куда-нибудь, — сказала Светлана.

Сама она остановилась возле окна и, опершись руками о подоконник, выжидательно посмотрела на меня.

— Вы не догадываетесь, Светлана Владимировна, почему я к вам пришла? — спросила я.

Она пожала плечами.

— Наверное, я влипла в какую-то историю? — сказала она спокойно. — Только зачем же я буду гадать, если вы сами сейчас все скажете?

— Тоже верно, — согласилась я, поражаясь выдержке этой женщины. — Хотя о том, что вы влипли, говорить пока преждевременно… Светлана Владимировна, вы сами сказали, что у вас свидание… Поэтому мой первый вопрос — вы замужем?

— Я и сама порой задумываюсь об этом, — медленно сказала она. — Хотя формально — да, я замужем.

— И ваш муж — Виктор Углов? — Она кивнула в ответ. — Расскажите мне о нем. Где он сейчас, чем занимается, какие между вами отношения…

— Отношения самые неопределенные, — ответила она. — А занимается он… Полагаю, он занимается тем, что отправляет людей на тот свет.

Вот тут уж я опешила по-настоящему. С подобной откровенностью не так часто приходится встречаться. Тем более странно было слышать эти слова из уст молодой и в общем-то симпатичной женщины.

— Пожалуйста, поясните, что вы имеете в виду, — попросила я.

— Профессия у него такая, — сухо ответила Углова. — Он военный. Контрактник. Мотается по «горячим точкам». Военная специальность у него — разведчик-диверсант. Как он сам не без юмора выражается, работает с людьми… То есть стреляет их, режет и ломает им кости… Впрочем, это как нельзя лучше отвечает его характеру. Он — вечный победитель.

Лицо ее оставалось бесстрастным. Трудно было понять, что творится в ее душе. Я осторожно спросила:

— Кажется, вам это не очень по вкусу?

Светлана посмотрела на меня неприятным изучающим взглядом.

— Я не задумывалась об этом, — сказала она. — Все сложилось как сложилось. Можно было надеяться, что подобная работа будет хорошо оплачиваться, но никаких особенных денег я пока не видела. Впрочем, в нашей семье принято, чтобы каждый заботился сам о себе…

— А сейчас где ваш муж? — спросила я.

Углова ответила с небольшой запинкой:

— На Кавказе… А, собственно, что случилось? Почему он вас интересует? Он совершил какое-то преступление?

— Пока не знаю, — ответила я. — Когда вы последний раз с ним виделись, разговаривали, получали письмо?

— Писем он не пишет — это не в его духе, — сказала Углова. — Звонить некуда — у нас нет телефона. А виделись… — Что-то изменилось в ее лице, но она быстро взяла себя в руки и сообщила: — Около полугода назад. Он приезжал в отпуск.

— Это было в то самое время, когда вы навещали Ростовцева в больнице? — спросила я.

Светлана сжалась, словно я ударила ее по лицу, и дрогнувшим голосом произнесла:

— Нет, за месяц до этого… А… откуда вы знаете про Ростовцева?

Я оставила вопрос без внимания и продолжала:

— Вы видели Ростовцева до больницы? Вы с ним встречались, не так ли? Вы и ваш муж?

Взгляд ее наполнился мукой — она уже не казалась спокойной и равнодушной, — с ней происходило что-то ужасное, от чего в лице ее появилось жалкое выражение, а глаза заблестели от слез.

— Почему вы об этом спрашиваете? — прошептала она.

Не знаю, было ли мне ее жаль в этот момент. Наверное, пожалеть ее надо было гораздо раньше, лет пятнадцать назад, но ей пришлось обойтись без этого тогда — а сейчас она не очень-то в жалости и нуждалась. Теперь она привыкла заботиться о себе сама.

— А фамилия Беднов вам о чем-нибудь говорит? — спросила я.

Светлана достала из кармана носовой платочек и аккуратно промокнула глаза. Она не торопилась, стараясь выиграть время, чтобы собраться с мыслями. Это ей вполне удалось — смятения на ее лице как не бывало, оно опять стало замкнутым и неприступным. Все-таки она была удивительно сильной женщиной.

— Вы выстроили забавную цепочку, — сообщила она с мрачной иронией. — Ростовцев, мой муж, Беднов… Мы как будто играем в морской бой, и вы все время попадаете… У меня к вам просьба — скажите мне, в чем дело. Скажите прямо. Со мной не нужно играть. В принципе я не коварная злодейка, которая запутывает следы… Просто я не хочу раскрывать душу по пустякам. Меня от этого тошнит, понимаете? Я ненавижу этот мир, этот правопорядок, эти огромные джунгли вокруг, где только и смотрят, как бы тебя сожрать. Я живу сама по себе. Но, если из-за меня кто-то должен страдать — я предпочту раскрыться, поверьте мне.

Я поняла, что она говорит правду. И поняла, что она и дальше будет говорить. Она была эгоисткой, но не злодейкой.