Ночной стрелок

— Я уложил малышку спать, — объяснил он мне. — Слава богу, она все-таки заснула! Труднее всего объяснить ей, почему в маминой комнате был такой грохот и пожар… Просто счастье, что она была в столовой и почти ничего не видела!..

— Да, повезло, — без особой радости сказала я. — Но зато грохот, наверное, был ужасный!

— Мне показалось, что дом разваливается на куски, — серьезно сказал Беднов.

— Но дом устоял, — заметила я. — Пока.

Беднов внимательно посмотрел на меня и прошел к дивану.

— Вы в состоянии адекватно воспринять то, что я вам сейчас скажу? — спросила я, кивая на уже ополовиненную бутылку.

— Не сомневайтесь, — ответил Беднов. — У меня ни в одном глазу.

— Тогда ответьте на такой вопрос, — сказала я. — Вы осознаете тот факт, что настоящей помощи вам ждать неоткуда?

Он подумал и кивнул.

— Пожалуй, единственная моя надежда — это вы, — сказал он. — Ну, и счастливый случай…

— В вашем положении не совсем уместно говорить о счастье, — холодно возразила я. — И я вовсе не ваша надежда.

— Я не понимаю, — осторожно произнес Беднов.

— Дело в том, что я не работаю в агентстве Попова. Я работаю в отделе по борьбе с терроризмом.

— Та-ак! — сказал Беднов и нервно потер лоб.

Около минуты мы оба молчали. Он не торопился начинать разговор, видимо, прикидывая в уме, в каком дерьме он оказался и можно ли из него выбраться. Я его не подгоняла — мне было нужно, чтобы он все хорошенько прочувствовал.

— Итак, я в ловушке? — спросил он наконец. — И выхода нет?

— Выхода нет, — подтвердила я. — Каждый ваш шаг фиксировался документально. Вашему досье не позавидуешь!

— Меня арестуете вы? — вежливо сказал Беднов. — Или за мной придут?

— А сейчас я скажу вам самое интересное, — предупредила я. — Никто не собирается вас арестовывать. По крайней мере пока… — Я пристально посмотрела ему в глаза и добавила: — Как, между прочим, и Углова. Вы понимаете, что это означает?

Беднов изменился в лице и посмотрел на дверь. По-моему, ему очень хотелось взглянуть сейчас на дочь — убедиться, что с ней все в порядке. Потом он обернулся ко мне.

— Речь идет о местонахождении чертежей? — уверенно спросил он.

— Конечно, — ответила я.

Беднов кивнул и, чуть помедлив, сказал одобрительно:

— Хороший ход! Тот, кто подключил вас к этому делу, — мужик с головой! И момент выбран — на редкость. Я начинаю думать, что и арбалет — это гениальная выдумка какого-то комбинатора…

— Напрасно вы так думаете! — перебила его я. — Тут уж вы зарапортовались! Сейчас не те времена… — вспомнила я слова Макарова.

— Может быть, и не те, — легко согласился Беднов. — Тут я действительно переборщил! Пожалуй, тогда эффективней было бы просто арестовать меня и всю мою семью… Тихо и надежно! Но вы свою роль отыграли с блеском, поздравляю!

— Вы свою тоже, — ответила я. — Только вы уже начинаете переигрывать… Может быть, остановимся?

— У меня есть какие-то гарантии? — спросил Беднов.

— У вас лично — вряд ли, — ответила я. — Но я приложу все силы, чтобы ваша дочь осталась жива.

— Спасибо за откровенность, — сказал Беднов. — Странное дело, но почему-то мне уже все равно… Я проиграл, а мне все равно…

Он замолчал, словно прислушиваясь к своим ощущениям, а потом ткнул пальцем в книжный шкаф за моей спиной.

— Будьте добры, возьмите с верхней полки первый том «Капитала» Маркса. Если вы оторвете переплет, то сзади под коленкором обнаружите конверт… — лицо его в этот момент выражало спокойную решимость.

Я поднялась, подошла к шкафу и проделала все, что он мне велел. В моих руках оказался тонкий конверт. Когда я раскрыла его, на ладонь мне выпал листок бумаги с какими-то значками и цифрами.

— Вот и вся тайна! — сказал Беднов и с каким-то облегчением сделал большой глоток из бутылки. — Я потому попросил вас испортить книгу, что на конверте нет моих отпечатков пальцев, как, кстати, и на плане… На суде я все равно намерен все отрицать — все до последней буквы! Считайте мое признание подарком лично вам! За вашу странную доброту, которая так странно уживается в вас с коварством…

— Вы начали ценить доброту? — удивилась я.

— Да! Оказывается, это не такое презренное качество, когда дело касается тебя лично, — с усмешкой сказал Беднов.

— Но, собственно, что следует из этого плана? — недоверчиво сказала я. — Метры, крестики, дата… Это может быть где угодно! — Я сердито посмотрела на Беднова.