Ночной цирк

В конце концов Селия останавливается перед ярко освещенным кафе: там, вопреки погоде, собралось достаточно много народу. Она ставит зонтик в корзину у двери, где уже сушатся несколько зонтов.

Внутри еще есть места, но взгляд Селии останавливается на пустом стуле за столиком Изобель, сидящей возле камина с чашкой чая и книгой, которую она увлеченно читает.

Селия никогда не могла понять, как относиться к прорицательнице. Вообще-то она с детства привыкла не доверять тем, кто по роду своих занятий вынужден говорить людям то, что они желают услышать. А у Изобель во взгляде порой проскакивает то же выражение, что Селия не раз замечала у Тсукико: она знает больше, чем говорит.

Впрочем, это может быть свойственно всем, кто посвятил себя прорицанию.

— Можно составить тебе компанию? — обращается к ней Селия. Подняв глаза, Изобель кажется удивленной, но через мгновение ее лицо озаряет радушная улыбка.

— Конечно, — говорит она, заложив страницу и откладывая книгу в сторону. — Не верится, что ты отправилась гулять в такой ливень. Я пришла еще до того, как он начался, и решила переждать его здесь. У меня была назначена встреча, но вряд ли она состоится, учитывая, что творится на улице.

— Трудно осуждать твоего знакомого за опоздание, — говорит Селия, стягивая мокрые перчатки. Стоит ей легонько встряхнуть их, как они мгновенно высыхают. — Там льет так, что приходится идти сквозь сплошной поток воды.

— Сейчас ведь вечеринка в честь плохой погоды. Ты туда не собирался?

— Я появилась там ненадолго и сбежала. Нет настроения для вечеринок. К тому же я стараюсь не упускать возможности улизнуть из цирка, чтобы сменить обстановку. Даже если для этого нужно нахлебаться воды.

— Я и сама люблю иногда сбежать, — соглашается Изобель. — Так это ты наслала на нас дождь, чтобы устроить себе выходной?

— И в мыслях не было, — улыбается Селия. — Хотя, будь это моих рук дело, пришлось бы признать, что я перестаралась.

Пока она говорит, ее мокрое до нитки платье высыхает на глазах, возвращая себе глубокий рубиновый цвет. Не вполне понятно, чем вызвано это небольшое преображение — жаром весело потрескивающего камина или стараниями Селии.

Они с Изобель болтают о погоде и книгах, обсуждают Прагу и, не сговариваясь, обходят стороной любые вопросы, касающиеся цирка. На какое-то время они перестают быть прорицательницей и иллюзионисткой, превратившись в двух обычных женщин, сидящих за столиком в кафе. Им нечасто выпадает такая возможность.

Дверь на улицу распахивается, и посетители шумно выражают свое недовольство, когда в помещение врывается шквальный ветер с брызгами дождя. Зонтики в корзине у входа тихо постукивают друг о друга.

Суетливая официантка на секунду задерживается возле их столика, и Селия заказывает мятный чай. Когда официантка уходит, Селия обводит взглядом помещение, вглядываясь в толпу, словно ищет кого-то и не находит.

— Тебя что-то беспокоит? — спрашивает Изобель.

— Нет-нет, все в порядке, — уверяет ее Селия. — Просто внезапно показалось, будто за нами кто-то наблюдает. Видимо, воображение разыгралось.

— Возможно, кто-нибудь тебя узнал, — предполагает Изобель.

— Сомневаюсь, — качает головой Селия, продолжая вглядываться в лица и не встречая ни одного взгляда, обращенного в их сторону. — Люди видят только то, что хотят видеть. Здесь наверняка хватает необычных посетителей даже в то время, когда цирка нет в городе. Тем проще нам раствориться в толпе.

— Всегда удивлялась, что за пределами цирка никто меня не узнает, — подхватывает Изобель. — Здесь присутствуют несколько человек, которым я гадала совсем недавно, и ни один из них меня не вспомнил. Видимо, без свечей и бархата мне не хватает таинственности. А может, они вообще смотрят не на меня, а на мои карты.

— А они у тебя с собой? — неожиданно спрашивает Селия.

Изобель кивает.

— Ты… Ты хочешь, чтобы я тебе погадала? — уточняет она.

— Если ты не против.

— За все эти годы ты ни разу не просила меня погадать.

— Вообще-то я не стремлюсь узнать свое будущее, — говорит Селия. — Просто сегодня меня одолело любопытство.

Изобель неуверенно оглядывается на завсегдатаев кафе, преимущественно богемного вида, потягивающих абсент под разговоры об искусстве.

— Они даже не заметят, — успокаивает ее Селия. — Обещаю.

Изобель вновь оборачивается к ней, а затем достает из сумки колоду карт. Не черно-белую, на которой она гадает в цирке, а ту самую первую марсельскую колоду, уже изрядно потрепанную и поблекшую.

— Очень красивые, — говорит Селия, глядя, как Изобель ловко тасует карты.

— Спасибо.

— Но их только семьдесят семь.

Рука Изобель замирает лишь на долю секунды, но этого хватает, чтобы одна из карт выпала из колоды на стол. Селия поднимает ее и протягивает Изобель, мимолетно скользнув взглядом по изображению: два кубка. Изобель возвращает ее в колоду, и карты продолжают свое мельтешение, легко перелетая из одной ее руки в другую.

— Одна из них… она в другом месте, — объясняет она.

Селия воздерживается от дальнейших расспросов.

Официантка приносит ей мятный чай и уходит, даже не взглянув на карты.