Ночной цирк

– Тебе определили арену для состязания, на ней ты и выступаешь, – отвечает наставник. – Ты демонстрируешь лучшее, на что ты способен, и твой соперник делает то же самое. Ты не вмешиваешься в действия противника, он не вмешивается в твои. Так будет продолжаться до тех пор, пока не определится победитель. Здесь нет ничего сложного.

– Я не уверен, что понимаю правила игры, – говорит Марко.

– Ты и не должен их понимать. Ты должен им следовать. Как я уже говорил, пока что твоих усилий было достаточно.

Он поворачивается, чтобы уйти, но останавливается.

– Больше никогда этого не делай, – говорит он, указывая на замерзшее стекло за спиной Марко.

И уходит.

Символы на окне теряют свои очертания, сливаясь с морозным узором и утрачивая какой-либо смысл.

Это случается однажды в полдень, когда цирк, по обыкновению, затихает. Селия Боуэн стоит перед каруселью, наблюдая, как мимо проносятся без всадников черные, белые и серебряные животные.

– Мне эта штука не нравится, – раздается у нее за спиной.

В полумраке неосвещенного шатра Гектор Боуэн больше похож на призрак. Его темный фрак сливается с тенью на стене. Мерцающий луч лишь ненадолго выхватывает из темноты белизну его рубашки, седину в волосах, неодобрительное выражение лица, с которым он разглядывает карусель из-за плеча дочери.

– Это почему же? – удивляется Селия, не оборачиваясь. – Она пользуется успехом. И на нее было потрачено очень много усилий. Это чего-то да стоит, папа.

Презрительное фырканье, которым он ее награждает, звучит совсем не так, как когда-то. Едва расслышав этот тихий звук, Селия не в силах сдержать улыбку и радуется, что он не может видеть ее лица.

– Ты не была бы столь беспечна, если бы я не был… – не продолжая, он делает жест почти прозрачной рукой.

– Не нужно злиться из-за этого на меня, – говорит Селия. – Ты сам сотворил с собой такое, и не моя вина, что ты не можешь это исправить. К тому же я вовсе не беспечна.

– Как много ты разболтала своему архитектору? – спрашивает Гектор, проплывая мимо нее, чтобы поближе разглядеть карусель.

– Ровно столько, сколько считала нужным, – отвечает Селия. – Он стремится раздвинуть границы возможного, и я всего лишь предложила немного помочь. А что, мистер Баррис и есть мой соперник? В этом случае построить для меня карусель, чтобы избежать подозрений, было бы с его стороны коварством.

– Твой соперник не он, – отмахивается от нее Гектор. Кружево манжеты взлетает, словно бабочка. – Хотя за подобные выходки нас могут обвинить в нечестной игре.

– Что плохого в том, чтобы воспользоваться услугами инженера, папа? Я обсудила с ним идею, он разработал проект и построил карусель, а я… слегка ее усовершенствовала. Хочешь прокатиться? Она не только по кругу движется.

– Могу представить, – буркает Гектор, поглядывая на темный тоннель, в котором исчезает вереница животных. – Но мне все равно это не нравится.

Вздохнув, Селия подходит к краю карусели, чтобы потрепать по голове проплывающего мимо нее гигантского ворона.

– В этом цирке множество вещей создано совместными усилиями, – замечает она. – Почему бы мне не использовать это себе во благо? Ты же сам настаиваешь, что я не должна ограничиваться своими представлениями, но для этого мне нужно обеспечить соответствующие возможности. Мистер Баррис сумеет мне в этом помочь.

– Сотрудничество будет лишь ограничивать тебя. Эти люди тебе не друзья, они чужие. И один из них – твой соперник, не забывай об этом.

– Ты знаешь, кто это, не так ли? – спрашивает Селия.

– У меня есть некоторые подозрения.

– Но ты не собираешься в них меня посвящать.

– Не имеет значения, кто твой соперник.

– Для меня – имеет.

Гектор угрюмо смотрит, как она с отсутствующим видом крутит кольцо на пальце правой руки.

– А не должно бы, – замечает он.

– Но мой соперник знает, кто я, верно?

– Он непроходимый тупица, если не понял этого, – фыркает Гектор. – А Александр вряд ли мог взять в ученики непроходимого тупицу. Впрочем, это все не важно.

Тебе лучше забыть о сопернике и заниматься своим делом, обходясь при этом без совместных усилий, как ты это называешь.

Он делает взмах рукой в сторону карусели, и ленты колышутся, словно по шатру пролетел легкий ветерок.

– Чем лучше? – спрашивает Селия. – Как одно может быть лучше другого? Как можно сравнивать один шатер с другим? Как вообще что-либо из того, что здесь есть, можно оценивать?

– Это не твоя забота.

– Как я могу победить, если ты отказываешься объяснить мне правила поединка?

Животные разом поворачивают головы в направлении призрака, стоящего рядом с ними. Блестящие черные глаза грифонов, лис и драконов устремлены на него.

– Прекрати, – взрывается Гектор.

Животные отворачиваются, принимая прежнее положение, но один из волков, прежде чем замереть, издает глухое рычание.

– Ты относишься к этому не так серьезно, как следовало бы.

– Это же цирк, – возражает Селия. – Здесь трудно что-либо воспринимать всерьез.

– Цирк – это просто арена, не более того.

– Может, это и не поединок вовсе? Просто показательные выступления?

– Нет, это нечто большее.

– Насколько большее? – не унимается Селия.