Ночные видения

— Об отце Моргане он узнал, когда обыскал кабинет доктора Клея. Мы ведь именно так о нем узнали. Арти мог заглянуть в те же документы. Что касается Кэтрин, то не исключено, что он планировал подставить ее, но в чем-то просчитался.

— И это все объяснение?

Раздраженная его ответом, Саманта складывает руки на груди.

— А что тебе еще надо? — Опершись левой рукой о колено, Фрэнк подается вперед. — Мы схватили Арти, когда он пытался сделать с тобой то, что уже сделал с тремя другими людьми. — Он выделяет последние три слова и переводит дыхание. — Да, не все фрагменты головоломки совпадают. Так всегда. В каждом деле есть что-то такое, что не укладывается в общую картину. И тогда нам остаются вопросы без ответов, сомнения и страхи… то, что не дает уснуть, то, что…

— Что?

— Ничего. Те, другие, они уже мертвы, и мы никогда ничего не выясним наверняка. Но убийства-то по крайней мере прекратились.

— А если не прекратились, Фрэнк? Здесь что-то происходит. Макс, Кэтрин, Арти, а теперь вот этот бездомный.

— Джек Хансен, — подсказывает Фрэнк.

— Да, Джек Хансен. Все эти люди потеряли сон. Бессонница мучила их, терзала, лишала сил. Они сделались такими одинокими, такими несчастными, такими отчаявшимися… — Произнеся последнее слово, Саманта вздрагивает. — Это и толкало их к насилию.

— И ни одному не хватало сил и воли, чтобы остановиться?

— Нет, если они действовали в полусонном состоянии. Возможно, они лишь постепенно, через кошмары, понимали, что с ними происходит. Я говорю о кошмарах, но на самом деле этот термин не совсем точен. Их посещали ужасные ночные видения. Видения, которые были сильнее их. Видения, в которых они превращались в жертв. Что-то вроде проклятия, — добавляет она совсем уж тихо, скорее для себя, чем для Фрэнка.

— Сэм, я не верю в то, что все мы потенциальные жертвы. Не могу в это верить.

— Потому что ты не знаешь, что такое отчаяние.

В ее глазах появляется выражение, будто она где-то далеко.

— Отчаяние?

— Да. Это состояние, когда ты готов на все, чтобы восстановить утраченный контроль, победить страх перед тем, что ты никогда больше не сможешь уснуть.

— Готов на все? Даже на то, чтобы убить?

Саманта опускает голову и закрывает глаза.

— Оно меняет человека, Фрэнк.

Некоторое время они молчат. Фрэнк поднимает лежащую на колене синюю папку. Лишь теперь Саманта замечает на ней рисунок: выделенный серебром профиль двух лиц.

— Я летал вчера в Вашингтон с докладом для корпорации. — Его голос снова звучит бодро. — Рассказал о твоей помощи в этом деле. Твоей и Дона.

Саманта молчит.

— Мне поручили новое расследование, и я попросил разрешения привлечь тебя… в качестве консультанта. Если, конечно, тебе это интересно. Материалы здесь, в папке.

Она протягивает руку, но тут же отводит ее назад. Фрэнк встает и кладет папку на стол.

— Просмотри и дай мне знать, что ты об этом думаешь.

— Я…

— Просто просмотри, а потом уже решай. — Фрэнк несмело улыбается и смотрит на часы. — Мне надо в участок, обсудить кое-что с детективом Снейром. Позвоню позже вечером. Может быть, пообедаем или…

— Не знаю.

— Я все же позвоню.

— Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Я позвоню сама… через несколько дней.

Он смотрит на нее с нескрываемым сомнением.

— Обещаю, — добавляет Саманта и дотрагивается до его руки.

Все в квартире замирает. Сомкнувшиеся руки заполняют пространство между ними, и Саманта улыбается.

Прежде чем уйти, Фрэнк еще раз пожимает ей руку. Потом поворачивается, медленно идет к двери и почти беззвучно выходит из комнаты.

Глаза открываются внезапно. Темно. Сначала только сбивчивое дыхание и глухой стук колотящегося сердца. Она пытается поднять руки и ноги, но не может пошевелиться. Снаружи доносится шуршание колес проносящихся внизу машин, и она поворачивает голову к окну. Стекло запотело, на нем капельки влаги. Она снова пытается встать, напрягаясь всем телом, и оно начинает наконец подниматься, как идущий из глубины якорь. Ноги — сначала одна, потом другая — опускаются на пол, и паника постепенно уходит. Она в безопасности. На майке проступают темные пятна пота.

Часы на прикроватной тумбочке показывают 3.20.

Она утирает пот со лба и поднимается, чтобы выпить воды.

Стоя у стола, Саманта смотрит в окно, на скрытую туманной дымкой улицу. Похоже, даже небо осторожничает, проливаясь не дождем, а изморосью. Как будто оно тоже не знает, что делать, что ему нужно.

Она включает лампу, и синяя папка вспыхивает, будто дорогое украшение. Пальцы скользят по гладкой обложке, по рельефному серебристому силуэту лиц. На первой странице штамп корпорации «Паличи». Саманта закрывает папку, не уверенная в том, готова ли она принять на себя ответственность за то, что находится внутри.

Саманта выключает свет, предпочитая ожидание в неясном, расплывчатом мраке. Она боится взглянуть на часы, боится, что начнет думать о том, сколько часов еще осталось до рассвета. Глядя на руки, она не может вспомнить, когда они в последний раз дотрагивались до другого лица. Лица Фрэнка.

Солоноватый вкус появляется на языке еще до того, как она чувствует влагу на щеках.