Ночные всадники

Этот внезапный вопрос привел его в замешательство.

— Я… он… мы говорили о делах, дитя… о делах… — проговорил он, заикаясь.

Он сделал попытку подняться с кресла, чтобы уйти, но она его удержала.

— Дядя, я хочу поговорить с вами, — сказала она.

Холодный пот выступил на лбу у старика, и его

щека начала нервно подергиваться. Но Джеки была неумолима.

— Мне ведь редко удается теперь говорить с вами, — продолжала она. — И теперь я хотела бы знать, о чем вы беседовали с Лаблашем. Ведь не может быть, чтобы он весь вечер говорил о Ретифе. Скажите, что он намерен делать, чтобы поймать Ретифа?

— Я… я не знаю, — пробормотал старик в смущении. — Наконец, ты не имеешь права спрашивать меня.

— Дядя, милый, вы не можете отказать мне. Скажите, вы с ним условились встретиться сегодня ночью? Имеет это отношение к Ретифу? Я должна знать. Прошу, умоляю вас!.. Зачем эта встреча? Где она произойдет?

Старик был приперт к стене. Он не мог устоять против просьбы племянницы и не знал, как вывернуться. В конце концов он сказал, что хочет сыграть в последний раз в карты с Лаблашем, который уезжает. Джеки уже не стоило большого труда выведать, где состоится эта встреча. Но зачем она произойдет ночью, в уединенной постройке, на отгороженном пастбище, это было ей непонятно н внушало ей страх. Но больше она ничего не могла добиться от дяди. Он упорно молчал, н, видимо, ее приставания мучили и раздражали его. Тогда она увела его в спальню и уложила на кровать, видя, что он действительно нуждается в отдыхе.

— Пусть будет что будет, — сказала она со вздохом и решила остаться дома и ждать прихода Билля Беннингфорда. Они условились не встречаться без крайней необходимости, но теперь, очевидно, такая необходимость наступила.

Когда Беннингфорд пришел, Джеки рассказала ему о посещении Лаблаша, о странном поведении старика дяди и об условленном свидании на отгороженном пастбище.

— Лаблаш что-то затевает, — сказала она. — Я боюсь, что дело близится к концу.

Билль небрежно развалился в кресле и сказал:

— Что вы хотите сказать? Я не понимаю. Можно курить?

Вопрос этот был, конечно, лишний, и Джеки невольно улыбнулась. Но ей нравился небрежный тон Билля. В его беспечности таилась большая сила.

— Нас выслеживают, я в этом уверена, — сказала Джеки. — Опасность может быть близка, и я хочу быть с вами!..

Он нежно взглянул на нее, нагнулся к ней и поцеловал ее.

— Милая!.. Вы для этого призвали меня, чтобы сказать мне это?..

— Да…

Он еще раз поцеловал ее и быстро вышел, но по сосновой аллее, которая вела от дома вниз, на дорогу к поселку, он шел уже спокойным шагом прогуливающегося человека. Дойдя до поселка, он повернул от него в сторону и скоро скрылся за возвышенным берегом болота. Когда его нельзя уже было видеть из последних домов Фосс Ривера, он прибавил шагу и быстро пошел по направлению к лагерю метисов.

Фосс Ривер словно вымер в этот час дня, и он не встретил никого. В прерии господствовала тишина, даже птиц не было слышно. Дойдя до маленькой рощицы, он растянулся в тени. Отсюда он мог видеть лагерь метисов и их разбросанные жилища. Достав из кармана маленькое зажигательное стекло, он употребил его, как гелиограф, для световых сигналов. Через несколько минут он увидал такой же ответный сигнал и тогда снова спрятал зажигательное стекло в карман, а сам улегся в тени и стал курить, не спуская, однако, глаз с лагеря. Его тонкий слух уловил звук шагов, которые приближались, и он скоро увидел коренастую фигуру метиса Готье, шедшего в сопровождении собаки довольно грозного вида. Она заворчала, увидев человека, но Готье прикрикнул на нее.

Они поздоровались, и Беннингфорд сказал:

— Пусть шестеро молодцов будут наготове сегодня ночью. Может быть, они понадобятся мне. И скажи Баптисту, чтобы он пошел через болото и привел Золотого Орла к моей хижине около половины десятого вечера. Скажи ему, чтобы он не запаздывал. Молчание, понимаешь?..

Беннингфорд знал, что все приказания будут в точности исполнены. Метисы повиновались ему, как повиновались раньше Ретифу. Он щедро платил за услуги, и, кроме того, его отчаянная смелость внушала им уважение. Насколько они ненавидели Лаблаша, настолько Беннингфорд казался им вождем и героем. В грабеже же, вообще, они не видели ничего дурного, и если воздерживались от него, то лишь из страха наказания.

После ухода метисов Беннингфорд сидел еще некоторое время в тени деревьев и задумчиво глядел в сторону лагеря. Он мысленно сделал обзор своим силам и пытался приподнять завесу, скрывавшую будущее. Дело приближалось к развязке, он это чувствовал, но каковы будут результаты для него и для девушки, которую он любил? Кто выйдет победителем из этой борьбы, он или Лаблаш?.. Джеки сказала, что не покинет его. Они убегут вместе в последнюю минуту. А старый Джон? Ведь он погибнет без нее…