Читаем Нога как точка опоры полностью

Последняя книга Джеральда М. Эдельмана «Вспомненное настоящее: биологическая теория сознания» (The Remembered Present: A Biological Theory of Consciousness. New York: Basic Books, 1990) содержит объединенную нейробиологическую теорию, полностью охватывающую восприятие, память, научение, язык и сознание, как мы их знаем, – именно о такой теории мечтал Уильям Джемс, но которая стала реальностью только теперь, в последнее десятилетие XX века.

Израэль Розенфельд приводит очень оригинальную и радикальную критику неврологии и показывает новые пути рассмотрения неврологических синдромов. Его новейшая книга – «Мои личности и Я» (Му Selves and I. New York: Knopf, 1991). В одной ее части («Поддельная нога и банкротство классической неврологии») он существенное внимание уделяет тем феноменам, которые я описываю в книге «Нога как точка опоры».

Возможно, мне следовало бы добавить с библиографическими целями, что о своем опыте я писал дважды до публикации «Нога как точка опоры» (более подробно в «The Leg», London Review of Books, 17-30 June, 1982: pp. 3-5, и кратко в «The Nature of Consciousness», Harper’s Magazine, December 1975). В более недавнее время я обсуждал образ тела в книге «Человек, который принял жену за шляпу» («The Man who Mistook his Wife fora Hat», London: Picador, 1986), особенно в главах «Бестелесная Кристи», «Руки», «Фантомы», «Направо, кругом!» и, конечно, «Человек, который выпал из кровати», и в статье «Неврология и душа» («Neurology and the Soul», 22 November 1990, New York Review of Books).

Благодарности

Я глубоко признателен врачам, физиотерапевтам, сестрам и всему персоналу, которые так заботились обо мне, когда я был «невозможным» пациентом. Я также благодарен доктору Генри Флеку, который впоследствии провел электрическое исследование моей поврежденной ноги. Хочу также поблагодарить своих редакторов – Мэри-Кей Вилмерс, Кейт Эдгар, Джима Зилбермана и в первую очередь Колина Хэйкрафта за их помощь в создании этой книги (что было особенно трудной редакторской работой, потому что исходная рукопись включала 300 000 слов). Было особенно приятно через семнадцать лет получить возможность вернуться к загадкам опыта 1974 года с чувством, что теперь они могут быть разгаданы. Я чувствую себя в большом долгу перед Израэлем Розенфельдом за вдохновляющее обсуждение вопросов, поднятых в моем послесловии 1991 года, и за то, как щедро он делился со мной своими идеями. Я особо обязан Джонатану Миллеру, предложившему название: «Нога как точка опоры».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное