Нокаут на шестой минуте

Дверь захлопнулась, и я остался один. Горячая вода била меня по спине и шее. Я решил, что, если перееду к Шарлотте на ранчо, мы будем проводить больше времени в постели и меньше — занимаясь философией.

Когда я вошел в спальню, Максвелл опускал телефонную трубку.

— Хут?

— Да. Он высылает за мной лимузин. Хочешь, поедем вместе?

— Нет, спасибо. У меня свидание.

— На Саттон Плэйс? — Он прочитал письмо Джоанны.

— Да.

— Будь поосторожнее, — предостерег Максвелл. — Для деревенского парня вроде тебя воевать с деньгами — безнадежное дело.

— Я надену теплое белье, — ответил я, выковыривая из носа запекшуюся кровь.

Максвелл достал из чемодана тетрадь игрока и принялся за чтение.

— Не забудь про заслон и фланговый прорыв, — напомнил я ему.

— Точно, — кивнул он. — Гиллу придется здорово потрудиться на поле.

— Это уж точно.

Таксист вез меня на Саттон Плэйс через Сентрал-Парк. Я знал, что это не самый короткий путь, но не возражал. Мне всегда нравилось в парке, я любил смотреть на конные экипажи, торжественно едущие вдоль обочины. В Далласе нет лошадей.

Было девять часов сорок минут, когда такси остановилось у подъезда. Джоанна ждала меня у лифта. На ней было мини-платье из сетчатой ткани и высокие, до бедер, сапоги. Я подошел поближе и увидел острые соски ее грудей под платьем; единственным, что разделяло ее и нью-йоркскую осень, были трусики телесного цвета: мини-платье — всего лишь сетка, простая иллюзия. Коричневое кожаное пальто, отороченное шиншиллой, было переброшено через плечо. Джоанна выглядела неправдоподобно прекрасной и до безумия желанной.

Мы вошли в лифт и начали подниматься.

— Ты потрясающе выглядишь, — сказал я с восхищением, — хотя немного непристойно.

— Спасибо, ты тоже. Хотя недостаточно непристойно.

В дверях нас встретила приветливо улыбающаяся женщина с седыми волосами.

— Добро пожаловать. Я — Маргарет Мак-Найт. Проходите и чувствуйте себя как дома.

Квартира состояла из двух этажей. В углу была винтовая лестница, ведущая в гостиную. По лестнице поднимались и спускались люди.

К нам подошел высокий худой мужчина с растрепанными волосами.

— Хэлло, Джоанна, — сказал он. — Я так рад, что ты пришла.

— Гэри, — после механического поцелуя сказала Джоанна. — Познакомься, это Филип Эллиот.

Он сжал мою ладонь с такой силой, что ясно было — на отработку рукопожатия ушло немало времени. Я решил было упасть на колени и завопить от боли, но потом передумал.

— Меня зовут Гэри Кэссэди, Филип, — сказал он, сморщив лоб. — Я много раз следил за твоей игрой. — И он начал описывать эпизоды матчей, которые видел по телевидению. Я сразу понял, что он говорит о Вилли Эллисоне из Лос-Анджелеса. Не прерывая его рассказа, я кивал и улыбался, когда Гэри описывал мои сверхчеловеческие усилия по пути к неугасимой славе.

Время близилось к полуночи, когда из прихожей раздался неподражаемый техасский выговор Максвелла.

— Очень рад, мадам, что вы пригласили к себе простого деревенского парня, — говорил он.

С ним были Хут и толстая девушка, на голове которой покачивалась ковбойская шляпа Максвелла. Наконец на вечеринке образовался центр притяжения. К Максвеллу подходили, обменивались рукопожатиями, похлопывали по плечу.

Низенький коренастый мужчина, оказавшийся писателем, пробился через толпу и пожал руку Хуту, который представил его Максвеллу. Они заговорили о чем-то.

Внезапно мужчина подпрыгнул в воздух, поразительно неуклюже имитируя пас в прыжке. Его движения — по грациозности и элегантности — напоминали предсмертные судороги курицы, которой только что отрубили голову. Максвелл и Хут вопросительно посмотрели друг на друга, перевели взгляд на писателя, потом снова друг на друга. Хут пожал плечами.

Максвелл заметил меня и Джоанну.

— А-а-а, — замычал он. — Привет. Познакомьтесь с моей подругой. Скажи им «хэлло», крошка. А где тут туалет?

— По-моему, вон там, — показал я.

Максвелл сорвал свою шляпу с головы девушки и дружески подтолкнул ее в нужном направлении.

— Хочу убедиться, что твоя репутация — не пустой звук. — Он подмигнул мне, и они скрылись в коридоре.

Хут подошел к нам. Он был пьян не меньше Максвелла, однако лучше владел собой.

— Привет, мистер Эллиот, — прохрипел он, доставая изо рта огромную изжеванную сигару. Максвелл рассказывал, что Хут — близкий друг Клинтона Фута и хорошо знаком с руководством лиги, регулярно снабжает их девочками.

Минут через двадцать в дверях показался Максвелл, обнимая девушку, на голове которой снова красовалась его шляпа. На их лицах были широкие улыбки.

— Хут, ты был совершенно прав, — сказал Максвелл и повернулся к нам. — Поехали, — пригласил он. — У подъезда нас ждет большой черный «кадиллак» с большим черным шофером. Будем веселиться. — Он наклонился к девушке и снял шляпу с ее головы. — Видишь того парня, крошка? — сказал он, указывая на коренастого писателя. — Это — знаменитый драматург, и он хочет познакомиться с тобой. А завтра я тебе позвоню. — Не обращая внимания на ее расстроенное лицо, Максвелл пошел к лифту.